Удавка для опера

Их геологоразведочная группа искала в тайге одно, а нашла другое.

Золото. Самородное золото. В огромных количествах.

«Да здесь «Плита Холтермана», и не одна!» — восторженно воскликнула Галочка, прелестная блондиночка, студентка третьего курса.

«Все-то ты знаешь!» — буркнул Ваня, старший их группы.

«Плита Холтермана» — это крупнейший самородок, найденный в Австралии. С остатками породы вес двести восемьдесят пять килограммов. Целое состояние, и даже не одно.

«Ребята! Госпремия нам обеспечена!» — глупо радовался Николай

«Премия…» — усмехнулся Матвей.

В задницу засунуть эту премию. Надо золото брать. Сколько можно унести. И уходить. Домой. А там толкнуть перекупщикам. И будут они тогда все жить припеваючи до конца дней своих. Он, например, мог бы жить с Галочкой. Хорошая девчонка.

Но его не поймут. У них в группе все слишком правильные. Все идейные. Все в светлое будущее верят. Ага, ждите! Хрущев в восьмидесятом году коммунизм обещал. А где он, этот коммунизм? Восьмидесятый год уже давно позади. А они все еще во что-то верят. Идиоты!

«Надо обратно спешить, — сказал Николай. — Всем рассказать… Нас ждет мировая слава!»

«Завтра утром тронемся, — не стал спорить Ваня. — А пока осмотрим месторождение…»

А чего тут осматривать? И без того было ясно, что золота здесь завались. Ахнут и ЮАР, и Австралия, вместе взятые. А их всех четверых ждет Госпремия. Если, конечно, кто-то другой не присвоит результаты их труда.

Вечером они отправились на свою стоянку. Палатки стояли километрах в пяти от месторождения.

Всю ночь Матвей не смыкал глаз. Сначала сидел у костра вместе с Галочкой. А та разошлась. Впервые за все время начала оказывать ему знаки внимания. А он будто этого не замечал. Он думал о золоте. Напряженно думал. До боли в голове.

Все разошлись по палаткам. Он остался у костра один. И все думал. Пока не заснул. Проснулся перед самым рассветом. От жуткого крика. Он доносился откуда-то из-за палатки.

Матвей схватил карабин и бегом туда. И увидел страшную картину. Николай катался по земле, его рвали на части два сильных волка. По нужде, называется, сходил.

«Ну, гады!» — Матвей прицелился и выстрелил.

Первому хищнику он попал в голову. И тут же направил ружье на второго. И снова выстрелил. Как будто черт дернул его за руку. Он промазал. И, как понял сам, промазал намеренно. Пуля попала в Николая. Точно в сердце.

И только третьим выстрелом он убил второго волка.

Появились Ваня и Галочка.

«Волки! — пробормотал Матвей. И горько добавил: — И Николай…»

«Что с ним?» — бросился к другу Ваня.

И тут же остолбенело уставился на Матвея.

«Ты его… Ты его убил…»

«Я не хотел…»

«Ваня, он промазал!» — вступилась за него Галочка.

Словно это не с ним происходило. Словно это не он убил Николая. Словно не он наводил карабин на Ваню…

Бах! И старший их группы с пулей в животе свалился рядом с Колей.

«Нет, Галочка, я не промазал!» — Матвей повернулся к девушке.

И впился в нее остекленевшим взглядом.

«Матвей! Что с тобой?» — в страхе отодвинулась от него Галочка

«Волки… — оцепенело пробормотал он. — В этом году в этих местах много волков. Сильные волки, матерые… Их очень много…»

«Матвей!!»

«Волки хотят нашей крови…»

«Матвей!!!» — в панике закричала она, когда он направил на нее винтовку.

«Матвей…» — тупо согласился он.

«Не надо!»

«Не надо…»

«Ты хочешь меня убить?»

«Хочу…»

«Из-за золота?»

Теперь и сам Матвей понял, зачем он хочет ее убить. Понял, почему он уже убил двоих своих товарищей. Все из-за золота. Это жадность сбила его с прицела. Это тяга к богатству направила ствол карабина в грудь Николая. Нищета и убогость, в которой он жил, нажала на спусковой крючок…

«Этого золота мне хватит на всю жизнь…»

«Нам хватит», — поправила его Галочка.

«Это мое золото!» — отрезал Матвей.

«А мы станем мужем и женой. И это будет наше золото…»

«Раздевайся!»

«Что?!»

«Раздевайся!!!»

«Ах да…»

Галочка лихорадочно стаскивала с себя одежду. Даже утренняя прохлада не могла остановить ее. Но в глазах не желание, в глазах — смертельный страх.

Она готова отдаться ему, лишь бы не схлопотать пулю.

Она разделась. Скрестила на груди руки. Ее лихорадило. Было слышно, как стучат ее зубы.