Под знаком мантикоры

Рийна попала, а вот Фернан промазал. Из пороховой пелены, точно возмездие, выскочили рейтары. Сверкнули обнаженные палаши.

– К стене! Живо! – отдала приказ капитан «Лунного крокодила».

Вполне разумная предосторожность – ночью все кошки серы и лихие ребята могут в горячке боя обознаться. Маркиз тоже считал, что неприятно получить от новых союзников клинком промеж глаз.

Ни один из уцелевших не успел добежать до Фернана. Последнего врага зарубили в пяти шагах от вжавшейся в стену Рийны. Только тут маркиз увидел, что один их всадников не кто иной, как Алмано.

– Сеньор, вы здесь? – Командир гвардейцев вгляделся в темноту.

– Да, Алмано. Скажи господам, что мы друзья. – Фернан медленно вышел на середину улицы.

Люди де Амока в ситуации разобрались быстро и занялись своими прямыми обязанностями – стали добивать раненых. Кровавая плата заставляет людей быть жестокими. Так безопаснее. Нет свидетелей – нет и желающих совершить месть. Барон де Льедес не пережил эту ночь.

– Кто-нибудь, приведите наших лошадей, – попросила Рийна и, поежившись от ночной прохлады, обратилась к мужу: – Сейчас я как никогда хочу домой, в тепло.

– Вино и постель? Попытаюсь это устроить. – Он еще был способен иронизировать.

Она тихо, но одобрительно хмыкнула.

– Сегодня богатый на события день. О! А вот и граф собственной персоной.

– Маркиз де Суоза? – Человек в кирасе и полосатых штанах королевских рейтар спрыгнул с лошади. В его густой бороде блестело серебро седины, а изрядно намокший от дождя берет был лихо сдвинут набекрень.

– Граф де Амок, как я полагаю?

– Совершенно верно. Сеньор, мой род перед вами в неоплатном долгу! Эти паршивые крысы чуть было не застали нас врасплох, и если бы не вы…

– Что вы, граф! В этом нет моей заслуги. Боюсь, что сегодняшней ночью вас спасла женщина.

– Что вы хотите этим сказать? – недоуменно нахмурился полковник рейтар.

– Простите мои манеры. Позвольте вам представить мою жену, маркизу де Суоза. Именно она настояла на том, что мы должны вам помочь.

– Сеньора! В этом плаще я не узнал бы даже родную матушку! Простите старого грубияна! – Де Амок неожиданно элегантно поцеловал руку ламии. – Как я уже говорил, и я и мой род у вас в неоплатном долгу. Вы столь красивы… Разрешите, я напишу ваш портрет? Это хоть как-то искупит мой долг.

– Картина, созданная вашей рукой, – это бесценная награда, – промурлыкала Рийна. – Я буду счастлива, если она украсит мой дом.

На маленьком трехногом столике, накрытом белой скатертью, стоял кувшин с горячим вином. Рийна с ногами забралась в кресло, грела ладони о бокал с напитком и смотрела на огонь, танцующий в камине. Ее непокорные волосы давно высохли, но до сих пор находились в беспорядке.

Фернан сидел напротив жены, ежеминутно бормоча проклятия и пытаясь одновременно справиться с фужером, словарем и бумагами Церкви. И если в битве с глинтвейном «василиск» одерживал убедительную победу, то словарь староиренийского языка и записки Святого Агусто так просто не сдавались.

– Побери тьма того, кто додумался написать столь идиотскую книжку! – наконец не выдержал Фернан и в сердцах бросил словарь себе за спину.

– С писателями всегда так – они пишут, а нам расхлебывать, – философски заметила Рийна и отпила вина.

– Как я могу перевести предложение, если половина слов в фолианте попросту отсутствует?!

– А чего ты хотел? – Л амия пожала плечами. – Бумаги написали гораздо раньше, чем придумали словари. Прости, дорогой, но ты не специалист и сам не разберешься.

– Знаю, – буркнул Фернан. – Ладно… потерплю до завтра. В любом случае день прошел не зря.

– О да! – Она иронично фыркнула. – Мало того что ты притащил в дом церковную гадость, так я еще и напросилась на портрет. День опр-р-ределенно прошел не зря!

– Ну еще мы приобрели влиятельного союзника.

– Де Амок нам не помощник. Он равнодушен к придворной возне.

– Как и мы. Но лучше иметь друга, а не врага.

– Не спорю. Влиятельные друзья никогда не бывают лишними. Кстати! У меня из головы не лезет та огненная тварь. Ребята Алмано до сих пор напуганы, хоть и не подают вида. Кто-то из них уже бормочет о демоне Искусителя.

– Завтра утром я с ними поговорю.

– И что ты им скажешь?

– То же, что и де Амоку, – беспечно отмахнулся Фернан. – У противника взорвался порох.