Аптекарь, его сестра и ее любовник

Лилли первая опустила голову, чтобы не встречаться взглядом с Тирни. Она бросила взгляд на свой сотовый телефон, лежащий на кофейном столике.

— Если Датч получил мое сообщение, он придумает способ добраться сюда.

— Мне не следовало говорить то, что я сказал. Насчет того, что вы были здесь вместе.

Она жестом дала понять, что извинения не нужны.

— Я просто хочу понять, насколько ты с ним близка, Лилли.

Лилли едва сдержалась. Да какое он имеет право? Она решила раз и навсегда внести ясность в этот вопрос.

— Я позвонила Датчу, потому что он начальник полиции, а вовсе не потому, что между нами остались какие-то личные чувства. Нашему браку пришел конец, но он не оставит меня здесь замерзать, как и я не повернулась бы к нему спиной, если бы речь зашла о его жизни. Если это физически возможно, он спасет нас.

— Он бросится спасать тебя, — уточнил Тирни. — Вряд ли он бросился бы спасать меня.

— С чего ты взял?

— Я ему не нравлюсь.

— Это не ответ.

— Да нет, ничего особенного. Я пару раз сталкивался с ним по чистой случайности. Он ни разу не пожелал представиться. Даже слова не сказал.

— Может быть, ситуация была неподходящая?

— Нет, я думаю, тут дело в другом.

— В чем же?

— Ну, во-первых, я посторонний и вызываю подозрение только потому, что мои прапрабабушки и дедушки родились не в этих горах.

Лилли улыбнулась, признавая, что это он точно подметил.

— Да, здешние люди не доверяют чужакам.

— Я не местный, но я бывал здесь не раз и не два. Многие уже знают меня по имени и заговаривают при встрече. Здороваются. «С возвращением», — говорят, и все такое. Но стоит мне зайти в кафетерий «Аптеки Ритта», как я оказываюсь за прилавком наедине с моей чашкой кофе. Меня ни разу не пригласили в клуб добрых старых парней, сидящих за столиками по утрам. Датч Бертон, Уэс Хеймер и еще несколько таких же. Они все здесь выросли. У них своя компания, и другим туда хода нет. Я к ним не набиваюсь, ты не думай, но за все это время никто из них мне даже «здрасьте» не сказал.

— Прими мои извинения от их имени.

— Поверь мне, это не так уж и важно. Но я подумал… — начал Тирни и вдруг замолк на полуслове.

— Что ты подумал?

— Я подумал: что, если он избегает меня не из местного патриотизма, а потому, что ты могла упомянуть обо мне?

Лилли покачала головой.

— Нет. То есть… до вчерашнего дня я ничего не говорила. — На это он ничего не ответил. Пауза затянулась, и прервать неловкое молчание пришлось ей. — Я не ожидала увидеть тебя в городе. Неужели ты еще не истощил тему местных достопримечательностей?

— Я не ради поиска сюжетов возвращаюсь сюда, Лилли. Он бросил ей опасную, но притягательную приманку.

Настолько притягательную, что не клюнуть на нее было невозможно. Лилли вскинула голову и посмотрела прямо ему в глаза.

— Я опубликовал статью о том нашем дне на реке.

— Знаю. Я ее читала.

— Правда? — Тирни был удивлен и явно обрадован.

— Тот журнал о водных видах спорта издают в том же издательстве, что и мой, поэтому я получаю бесплатные экземпляры. Вот случайно и наткнулась на твою статью.

На самом деле она месяцами внимательно просматривала и этот и другие подобные журналы. Ей было любопытно, не написал ли он что-нибудь о той байдарочной экскурсии.

— Это была отличная статья, Тирни.

— Спасибо.

— Я говорю искренне. Ты умеешь живо передавать детали, атмосферу приключения. Я как будто заново пережила все, что мы тогда испытали. И заголовок броский: «Укрощение Французской Стервы».

— Я хотел привлечь внимание тех, кто не в курсе, — усмехнулся Тирни. — Только прочитав статью, можно понять, что Французская Стерва — это название реки.

— Это была отличная статья, — повторила Лилли.

— Это был прекрасный день, — проговорил Тирни тихим, волнующим голосом.

Прошлым летом в начале июня они оба оказались среди группы туристов, подписавшихся на однодневную экскурсию на байдарках по реке с порогами. Они познакомились в автобусе, который перевез экскурсантов на несколько миль вверх по реке к той точке, откуда им предстояло начать трудный спуск через несколько опасных порогов третьего и четвертого уровня.

Они быстро нашли общий язык и подружились, более что, как выразился Тирни, в профессиональном плане они были «хоть и дальними, но все же родственниками». Он — журналист-очеркист, продающий свои статьи соответствующего профиля, она — редактор популярного журнала.