Аптекарь, его сестра и ее любовник

Он тяжело привалился к буфетной стойке. Его глаза были закрыты.

— Тебе бы лучше прилечь, — сказала Лилли.

— Нет, я в порядке, — пробормотал Тирни, открывая глаза.

— По-моему, ты сейчас перевернешься килем вверх.

— Просто еще один приступ головокружения. — Оттолкнувшись от стойки, он подошел к окну и отодвинул занавеску. — Я тут подумал…

Лилли ждала, пока он выскажет свою мысль. У нее было скверное предчувствие.

— Если вслед за этим дождем пойдет настоящий снег, — а на такой высоте этого следует ожидать, — наша ситуация станет почти безнадежной. Меня беспокоит пропан. Если он весь выгорит, нам понадобится топливо. — Тирни повернулся к ней лицом. — Сейчас еще ничего, потом будет хуже. Я пойду в сарай и принесу дров. Сколько смогу.

Лилли взглянула на окно, потом перевела взгляд на Тирни.

— Ты не можешь туда идти! Ты едва на ногах держишься! У тебя сотрясение мозга, в конце концов!

— Вряд ли это будет иметь значение, если мы тут замерзнем насмерть.

— Забудь об этом. Ты не можешь идти. Я тебя не пущу. Он улыбнулся ее горячности.

— Я не спрашиваю у тебя разрешения, Лилли.

— Я сама пойду.

Но ей стало страшно при одной только мысли о том, что придется покинуть безопасный и сравнительно теплый коттедж.

Тирни смерил ее критическим взглядом.

— У тебя сил не хватит принести, сколько нам нужно. У меня тоже сил немного, но уж побольше, чем у тебя. Да и сапоги у тебя мокрые, можешь пальцы отморозить. Придется мне идти, как ни крути.

Они проспорили еще минут пять, и все это время, несмотря на все ее доводы, он готовился к выходу.

— В сарае есть еще что-нибудь полезное? Санки, например? Что-нибудь, на чем можно подтащить дрова?

Лилли перебрала в уме содержимое сарая и покачала головой.

— К сожалению, мы с Датчем давно уже забрали все, кроме нескольких самых простых инструментов. Как войдешь, справа от себя увидишь большой деревянный сундук. Мы его использовали для хранения инструментов. Может, найдешь что-нибудь полезное. Там есть топор, это я точно знаю. Настоящий колун, не то что топорик на крыльце. Ты же говорил, что дрова надо расколоть. Захвати топор, если сможешь.

— Значит, я спускаюсь с крыльца и поворачиваю вон туда, верно? — Тирни показал рукой общее направление.

— Верно.

— Есть что-нибудь по дороге, чего мне следует опасаться? Ну, например, пень, яма, валун? Лилли задумалась.

— Нет, по-моему, ничего такого нет. Дорога ровная. Но как только ты пересечешь прогалину и углубишься в лес…

— Знаю, — ответил он мрачно. — Будет гораздо тяжелее.

— Как ты там что-нибудь разглядишь?

Тирни извлек из кармана куртки миниатюрный фонарик. Лилли сочла его ненадежным.

— А вдруг батарейка сядет? Ты можешь заблудиться.

— У меня есть шестое чувство, я умею ориентироваться. Если я сумею туда добраться, значит, сумею и вернуться. Но если свет в доме погаснет, пока меня нет… Я жду этого с минуты на минуту. Обледенение проводов — штука скверная, — пояснил Тирни. Лилли согласно кивнула. — Ну, словом, если свет в доме погаснет, зажги одну из свечей и поставь ее на подоконник.

— У меня нет спичек.

Он вытащил коробок из другого кармана и протянул ей.

— Держи спички и свечи под рукой, чтоб не шарить в темноте, когда они тебе понадобятся.

Ее вдруг с новой силой поразило все безумие затеи с дровами.

— Тирни, прошу тебя, не ходи. Мы можем сломать мебель и пустить ее на растопку. Полки, кофейный столик, дверцы шкафов. Нас спасут раньше, чем топливо кончится. Пропана может оказаться больше, чем мы думаем.

— Я не хочу полагаться на случай. И нет смысла крушить мебель без крайней необходимости. Со мной все будет в порядке. Я бывал и не в таких переделках.

— Под ледяным дождем?

Вместо ответа он взял свою вязаную шапочку. И тут же гримаса исказила его красивое лицо.

— Она вся задубела от крови. Можно мне одолжить твой плед?

Лилли помогла ему соорудить из пледа накидку с капюшоном, но, когда он двинулся к двери, все-таки пустила в ход последний аргумент:

— Человеку с сотрясением мозга нагрузки противопоказаны. Ты можешь потерять сознание, твое шестое чувство может отказать, ты можешь заблудиться и сорваться с утеса или замерзнуть насмерть.

— Мы, идущие на смерть… — продекламировал он замогильным голосом и отсалютовал ей.

— Не шути так!

— Да я и не думал шутить. — Тирни обмотал нижнюю половину лица шарфом и взялся за дверную ручку, но помедлил, повернулся к Лилли и стянул шарф со рта. — Если я не сумею вернуться, знаешь, о чем я больше всего буду жалеть? Что так и не поцеловал тебя.