Аптекарь, его сестра и ее любовник

— Если это не сработает, — Уэс кивнул на Хокинса, который в эту минуту выполз из уборной с видом ходячего мертвеца, — у федералов есть вертолеты, опытные поисковые группы, навороченная техника слежения и все такое.

— Но если я их задействую, мне перед ними отчитываться, — возразил Датч. — Меня это бесит, причем по-крупному. И потом, когда я доберусь до Тирни…

— Я тебя слышу, и я с тобой на все сто по этому поводу, приятель, — понизил голос Уэс. — Особенно если он и есть наш похититель. Я что хочу сказать…

— Надо использовать ФБР до определенного момента.

Уэс шлепнул друга по спине и ухмыльнулся, как когда-то на футбольном поле, когда игра шла по их плану, а команда противника оставалась без штанов.

— Все, поскакали. — Но когда они подошли к грузовику, Уэс нахмурился. — Как ты думаешь, он в порядке?

Хокинс уже сидел за рулем, но его руки обхватили баранку, как спасательный круг.

— Надеюсь, что в порядке. Это в его же интересах. Если он лопухнется, я с него шкуру спущу, а потом буду держать в тюрьме, пока не сдохнет. — Датч открыл пассажирскую дверцу и забрался на сиденье.

— Если понадоблюсь, учти, я еду прямо за тобой! — прокричал Уэс.

Когда Уэс захлопнул дверцу, Хокинс болезненно поморщился.

— И нечего так хлопать, — проворчал он.

— Заводи, Хокинс, — приказал Датч.

Хокинс повернул ключ в зажигании.

— Да я-то заведу, только все равно ничего не выйдет. Тысячу раз говорил и еще раз скажу: гиблое это дело.

Датч уставился на него с подозрением.

— Чем это от тебя пахнет? Уж не выпивкой ли?

— Это еще со вчерашнего. Вторичной переработки, — ответил Кэл Хокинс, проверяя боковые зеркала.

Датч заглянул в боковое зеркальце с пассажирской стороны и увидел, как спецагент Уайз задом выводит свой седан на улицу. Затем Уэс точно так же вывел свою машину, освободив дорогу Хокинсу.

Стоило им выехать из гаража, как через десять секунд ветровое стекло уже замело снегом. Хокинс бросил на Датча взгляд, в котором ясно читалось: «Я же говорил». Что-то бормоча себе под нос, он включил «дворники» и переключил скорость. С большой неохотой, как показалось Датчу, старый грузовик двинулся вперед.

К переднему бамперу грузовика крепился бульдозерный отвал, расчищавший дорогу и самому грузовику, и идущим сзади машинам. Кроме того, Хокинс щедро разбрасывал из боковых сопел смесь песка с солью. Это помогало, но всякий раз, заглядывая в боковое зеркальце, Датч видел, как мучаются Уайз и Уэс, стараясь найти сцепление с дорогой. Поэтому он перестал смотреть.

Свой сотовый телефон он настроил на вибрацию, а не на звонок. Зная, что телефон не звонил, он тем не менее проверил, нет ли голосовой почты. Ее не было. Он набрал номер Лилли в безумной надежде поймать сигнал, но получил лишь ожидаемое сообщение на панели: «Связи нет».

Она позвонила бы, если бы могла, твердил он себе. Ее телефон сейчас так же бесполезен, как и его собственный. В противном случае она связалась бы с ним.

Он наклонился к ветровому стеклу, вытянул шею, пытаясь разглядеть вершину пика Клири. Видно было не дальше нескольких футов над крышей грузовика. Отдельные снежинки, словно безумные летчики-камикадзе, расплющивались о ветровое стекло, а дальше начиналась сплошная непроглядная белизна.

Если тут, внизу, так скверно, значит, наверху, в горах, просто ад кромешный. Датч не хотел говорить об этом вслух, чтобы вконец не напугать своего водителя, но Хокинс, видно, прочел его мысли.

— Чем выше, тем будет хуже, — заметил он.

— Будем продвигаться шаг за шагом.

— Уж скорее дюйм за дюймом, — проворчал Хокинс. — Вот что я хотел бы знать… — начал он, немного помолчав.

Датч покосился на него.

— Что?

— Твоя хозяйка сама-то хочет, чтоб ее спасли?

* * *

— Что скажешь, Филин?

— О чем, сэр? Поясните. — Филин пристально вглядывался в середину капота, стараясь удержать машину в проходе, открытом для них грузовиком.

— О Датче Бертоне. Что ты о нем думаешь?

— Крайне болезненно реагирует на критику. Даже когда она только подразумевается, он тут же встает на дыбы.

— Типичная реакция вечного неудачника с заниженной самооценкой. Что еще, Филин?

— Он хочет держать свою бывшую жену подальше от Бена Тирни, и это объясняется скорее тяжелым случаем ревности, чем убеждением в том, что он — Синий. Он реагирует как мужчина, а не как служитель закона.