У Элли, как и у классической Золушки, есть злобная мачеха, избалованные...
— Тварь! — Он замахнулся и разбил ей в кровь и губы.
— Кулак мой пососи, падла!
Девчонки забились в угол и визжали от страха. Но Клод их не замечал. Мир перед глазами сузился до размеров Мариши.
— На тебе, на!
Он бил ее по лицу раскрытыми ладонями. Он хотел ее убить.
— Не надо! — Она просила пощады. Но ему было жаль только самого себя. Его подставили, его унизили, об него вытерли ноги… Сильные руки оттащили его в сторону, когда Мариша уже не в силах была кричать.
— Клод, ну чо за дела! — увещевал его Чес. — И без того в дерьме по самые уши!
Тут он прав. Но только Клоду наплевать на все.
Он повернулся к нему лицом, ткнул в него пальцем и пьяно рассмеялся.
— Ты чо, поц, ссышь, в натуре?.. Да я всех в рот делал!!!
Никто его не бил. Даже пальцем не тронул. Но что-то черное надвинулось на глаза, голова закружилась, весь мир перевернулся, накрылся белой пеленой.
Клод отрубился и повис на руках у своих дружков.
Жанна не спала. Время позднее, а сна ни в одном глазу. Ее внимание привлек звук работающего двигателя. Она подошла к окну.
В соседский двор въехал джип. Из него вышли братки. Вытянули из машины Клода. Он был никакой. Пьяный в дрезину. Они затащили его в дом. Минут через двадцать появились снова. Без соседа. Четверо вошли, трое вышли. Значит, в доме остался только хозяин.
Клоду снилась Вика. Чес под ней, верхом Чичик. Слон входит в нее спереди. Только слышно не чмоканье, а крик. Ей жутко больно, она воет. Ее стоны режут слух, переворачивают душу. А Слон никак не может заткнуть ей рот…
Он направился к ней, но споткнулся и упал. Упал и проснулся.
А Вика все продолжала выть от боли. Только не громко, звук доносился откуда-то издалека.
Клод медленно повернул голову в сторону двери. И содрогнулся от ужаса. Сердце сдавила ледяная рука.
В дверях стояла Вика. В белой прозрачной накидке, под ней голое тело. Волосы растрепаны, руки выставлены вперед. Взгляд безумный, устремлен в никуда. На руках и ногах обрывки веревок.
Перед тем как утопить, ее связали…
Она утонула, умерла. Но ее душа не находит покоя. Она пришла к нему, к своему убийце. Она ищет отмщения.
Вика не раскрывала рта. Но ее стоны заполняли комнату. И вселяли в душу невероятный ужас.
Ноги налились свинцовой тяжестью, верхнюю часть тела парализовало совсем. Но Клод все же нашел в себе силы встать.
И Вика стала исчезать. Попятилась назад, скрылась за дверью.
На негнущихся ногах Клод последовал за ней.
В холле на втором этаже, куда выходила его комната, Вики не было. Зато на лестнице мелькнула ее белая накидка. Клод собрал в кулак все свои силы и двинулся за ней. Но дальше лестницы он не прошел. Перед глазами заколыхалась сонная пелена. Сознание стремительно наполняла тяжелая дрема…
Глава 4
Елена Николаевна, мама Вики, смотрела на него печальными глазами. А еще Степан видел в них смирение. Похоже, она свыклась с мыслью, что никогда больше не увидит свою дочь.
— Вы ищете Вику? — бесцветно спросила она.
— Да, конечно… Как только найдем, я тут же дам вам знать…
— Я буду ждать…
— Ждите. И надейтесь…
— Надеюсь… Не буду вас задерживать. До свидания…
Она поднялась со стула и вышла из его кабинета.
Степан проводил ее взглядом. И невесело вздохнул Не мог он найти Вику. А искал он ее в одном направлении с душегубом. На него он списывал исчезновение девушки. И надеялся, что выбьет из него признание. Узнает, где Вика.
Но душегуб пропал. Возможно, на дне Глубокого озера покоится. А может, и в самом деле ушел от Клода. Степан проверял. Действительно у этого бандюка не было ни охраны, ни сложной системы сигнализации, ни собак. И замки на дверях простые. С ним в тот день были его дружбаны. Но они не охранники, а потому ночью дрыхли как сурки…
Степан не особенно верил, что душегуб жив. Но у него не было никаких доказательств того, что он мертв. Поэтому поиски продолжались…
На Маришу страшно было смотреть. Лицо опухшее, глаза заплыли, только щелочки видны. Нос картошкой, губы распухшие, два передних зуба выбиты.
Вчера в ночь она на работу не вышла. Дрын ее с собой увез. В сауну. По случаю освобождения Клода устроили праздник. Маришу подавали в качестве горячего блюда.
А сегодня после смены Гена зашел к ней. Дверь открыла какая-то девчонка. Симпатичная, но молчит как рыба.