Муж, жена, любовница

Ей не хотелось вступать хоть и в шутливую, но перебранку, не хотелось слушать его досужий треп, и она сказала, что будет ждать его в саду, в беседке.

Океан тихо шумел, ветер гнал небольшие волны, пальмы шуршали жесткими листьями. Весь вечер она была тихой, задумчивой и рано легла спать.

Глава седьмая

В Москву они прилетели ясным январским утром. На летном поле сверкал белый снег. Юлии было приятно возвращение на родину, в знакомые края, домой. Они отсутствовали совсем недолго - перевалил за середину январь 2000 года, но ей казалось, что время остановилось. На островах оно, во всяком случае, точно было другим. Снег и зима выглядели такими привычными и милыми, а экзотические острова стали казаться ей далеким миражом уже в тот момент, когда они спускались по трапу.

В аэропорту Земцовых встретил Павел. Он привез отцу с матерью по теплой дубленке, будто они не могли в легких парижских курточках сами добежать до машины, присланной за Алексеем. Однако заботливость сына растрогала родителей, и Юлия, отчаянно соскучившаяся, всю дорогу из Шереметьева до дома не могла отвести от него глаз.

Пашка был осунувшийся, бледный, с темными кругами под глазами. Сердце матери защемило при мысли о том, что у детей здесь, может быть, случились какие-нибудь неприятности, пока она там…

– Пашенька, ты здоров? Как ты себя чувствуешь? У тебя все в порядке?

– В порядке. Только не выспался. Всю ночь был в клубе.

– Вот это новости! - изумилась она. - Ты же всегда был противником ночной жизни.

– Был. Но теперь каникулы, времени свободного много, так надо же все-таки посмотреть, что там происходит. Да и сестру нужно было вывести в свет.

– А с кем вы были?

– Туда много наших ребят ходит, встретили по крайней мере человек шесть знакомых… Мы, мам, наверное, еще в Питер рванем, ладно? А то каникулы скоро закончатся, а я нигде не был. - Вид у Пашки был какой-то взъерошенный, загнанный.

– Имей совесть! - ахнула Юлия. - Париж - это "нигде"?!

– Ну я имею в виду с друзьями, компанией, а не с родителями.

– Отец, ты слышишь? Франция "с родителями" не считается каникулярным путешествием, достойным нашего сына.

– Слышу. Правильно он говорит. Взрослый уже мужик, нечего за мамину юбку держаться. - И Алексей снисходительно потрепал сына по плечу.

Доводы показались Юлии странными, но спорить она не стала.

– Паш, а что там пьют, в ночном клубе?

– Да пиво пьют в основном. Но главное - не что пьют из напитков, а что употребляют. Танцуют-то всю ночь. Силы нужны. - И Павел постарался перевести разговор на другую тему.

Но мать упорствовала:

– Скажи мне, что у вас нынче употребляют?

– Да мама, ну ты что? Интересно тебе всякие детские глупости слушать! Употребляют, кому что нравится. Кому - экстази, кому - другие наркотики, кому - вода из-под крана.

– А тебе? Лично тебе что нравится? Меня, кроме вас с Ксюшей, никто не интересует. Про всех мне не надо.

– Мам, давай дома поговорим, ладно?…

Юлия не склонна была откладывать разговор, но тут сыну - случайно или намеренно - помог старший Земцов, начавший расспрашивать шофера о том, что нового в стране и в банке. Обсудить им было что, поэтому Юлия не стала встревать в беседу и оставшуюся дорогу промолчала.

Вернувшись домой и приняв после самолета душ и переодевшись, глава семейства, нисколько не стесняясь жены, позвонил своей Светлане, назначил встречу и, повеселев как молодой любовник, отправился на свидание. Это было уже откровенным хамством. Юлия поняла, что муж нарочно демонстрирует ей и свое пренебрежение всеми правилами приличия, и наплевательское отношение к ее чувствам. Но это было еще не самое плохое: по нескольким репликам Павла она поняла, что и сын прекрасно знает, куда поехал отец. Знает - и не удивляется… Нет, нельзя позволять так оскорблять себя! Нельзя позволять детям видеть, как унижают их мать. Но что, что она может сделать?!

Они остались с Павлом вдвоем. Был будний день, и Ксения еще не вернулась из школы.

Юлия обошла квартиру. Все здесь было каким-то грязным, пыльным, замызганным - мебель, полы, шторы, обои. Странно, ведь Пашка отчитывался, что прямо перед их приездом сделали уборку, приходила постоянная помощница по хозяйству. Юлия пошла на кухню, чтобы поставить чайник, взяла кувшин с фильтрованной водой и посмотрела на свет. Вода оказалась мутной. Заглянула в другой чайник, серебряный, который всегда стоял на кухне с кипяченой водой, - на дне его плавали какие-то хлопья. Она почувствовала тошноту и отвращение. Все в доме было странно чужим и грязным, даже посуда выглядела жирной на ощупь. Непонятное, почти звериное чутье указывало ей на следы пребывания чужого человека, оставшиеся на всей домашней обстановке - присутствие этого чужака невольно сказывалось во всех мелочах любовно обустроенного ею за многие годы быта.