Портрет второй жены

– Юра, – решился он спросить, как ни тяжело дался ему этот вопрос, – ты прости, что я лезу… Ты где теперь живешь, на Котельнической? Ты пойми, я ж не потому…

– Да я понимаю, ну что ты! Я сам не разберусь где. Вроде к ней не переезжал, но почти всегда у нее остаюсь. Не могу я ее на Котельническую привозить, и она чувствует – не хочет, мы даже не заговариваем об этом.

Сергей понял то, чего не договорил Юра: он ждал Юлиного приезда, чтобы попытаться решить все окончательно.

– Ладно. – Сергей тяжело поднялся из-за стола. – Ты один все-таки не езди. Ну что тебе стоит ребят вызвать? До понедельника, Юр. Если что – звони, я дома.

– Слушай, Сережа, ты почему не женишься? – вдруг спросил Ратников, когда Сергей уже стоял у двери. – Такие женщины вокруг тебя вьются! Я иногда как подумаю – приходишь один в свою эту берлогу юго-западную…

Сергей только усмехнулся: давно ли Юрка сам приходил один в свою котельническую берлогу! Наверное, сейчас только почувствовал, по контрасту.

– Дуры, – спокойно объяснил он – не говорить же Юрке о том, что было с недавних пор истинной причиной! – Дуры попадаются, не хочу хомут на себя надевать. Вот как попадется не дура, сразу женюсь, честное пионерское.

Юра улыбнулся ему вслед. Спускаясь вниз по лестнице, Псковитин спиной чувствовал его улыбку.

Глава 2

С ним ей было хорошо во всем.

Она чувствовала его присутствие всегда, и это было необыкновенное ощущение: он был одновременно и внутри ее, как часть ее души, и вместе с тем именно его существование во внешнем мире наполняло смыслом ее жизнь.

После той ночи, само воспоминание о которой заставляло ее задыхаться от счастья, Лиза жила словно в тумане. Наверное, она странно выглядела со стороны. Иногда, если случайно обращала внимание на окружающих, то ловила на себе удивленные взгляды прохожих, но тут же забывала о них.

В таком же состоянии, похожем на сомнамбулическое, Лиза выполняла какую-то работу в «Мегаполисе», совершенно машинально. Хорошо еще, что ее работа была связана с Юрой. Как только он появлялся, все в ней прояснялось, менялось, предметы и события приобретали отчетливые очертания.

Он подходил к ней, улыбался, заглядывал в глаза, и Лиза тут же ловила невидимый луч, исходящий из его глаз, – и с этого мгновения все менялось.

Она не удивлялась тому, что Юра может работать, быть погруженным в свои дела, усталым, сердитым или довольным. Что бы с ним ни происходило, она чувствовала каждый его шаг как собственное сердцебиение, и ничто в его жизни не было для нее посторонним.

Домой она всегда уезжала одна: не потому, что Юра стеснялся их близости, а просто потому, что ее рабочий день заканчивался гораздо раньше, чем его. И она ждала его допоздна в своей тихой квартире и знала, что он придет.

Заканчивался январь – сырой и слякотный в этом году, с промозглым ветром и быстро тающим мокрым снегом. Юра приходил, когда сумерки совсем сгущались, и по тому, как учащенно начинало биться сердце, Лиза чувствовала его приближение раньше, чем раздавался короткий, нетерпеливый звонок.

Кажется, эти мгновения в маленькой прихожей, когда он обнимал ее, еще не успев снять плащ, были единственными, когда она не чувствовала того живого жара, что исходил от него всегда, – только свежесть январского воздуха, прохладу блестящих капель, тающих на его волосах… Они стояли в темной прихожей долго, словно боясь пошевелиться, прислушиваясь к дыханию друг друга и не размыкая объятий.

Потом они ужинали на кухне, и Юрины глаза уже искрились любимыми ее, таинственными искорками, щеки розовели, и голос был веселым.

– Тебе не скучно здесь, Юра? – спросила она однажды. – Может, ты хочешь куда-нибудь поехать поужинать?

– Тебе скучно? – тут же подхватился Ратников. – Лиза, куда ты хочешь, скажи, сейчас же поедем!

– Нет, нет, не мне! – Лиза приложила руку к его губам. – Тебе?

Он улыбнулся:

– Мне – нет. И куда ехать? Я ведь и раньше не любил этого всего. А теперь…

Она не спрашивала, что – теперь. Это было понятно без слов.

Сначала Лизе казалось, что весь он понятен ей, что нет ни одного уголка в его душе, который оставался бы темен для нее. И только когда прошел месяц, другой, Лиза поняла, что для этого мало той женской интуиции, которой она обладала в избытке.

Юра был старше ее – именно это она с удивлением поняла однажды. За каждой его фразой, за каждым движением и за каждой привычкой стояло прошлое, которого Лиза не знала, и не всегда об этом прошлом можно было просто догадаться.