Пираты фюрера

— Это не они. Отбой тревоги!

По ошибке за английский линкор приняли айсберг, верхняя часть которого действительно напоминала надстройку линейных кораблей типа «Нельсон», в чем могли все убедиться, когда рассвело.

«Адмирал Шеер» продолжал идти полным ходом, стараясь отойти как можно дальше от огромного «вражеского авианосца», именуемого Исландией. Сигнальщики с беспокойством следили за небом, расчеты не отходили от зенитных орудий и пулеметов.

К полудню «небесная канцелярия» снова позаботилась о «Шеере», послав в район его нахождения шторм, низкую облачность и снеговые заряды. Второй хорошей новостью было сообщение радистов о введении в строй радиолокатора.

Достигнув шестидесятого градуса северной широты, «Шеер» повернул на юго–восток. Кранке послал в Берлин короткую радиограмму: «Подойду к Бергену в 05:00 30 марта. Пожалуйста, включите маяк у северного входа. Ганс». В ту ночь никто на борту «Шеера» не спал, и с ошибкой в несколько минут от указанного в радиограмме времени «Шеер» прибыл в Берген. Прежде чем у северного входа зажгли маяк, «Шеер» чуть дважды не напоролся на подводные рифы. Но все обошлось, и, приняв на борт лоцмана, корабль через узкий канал вошел в порт, где точно в семь часов утра 30 марта стал на якорь, завершив пятимесячный рейд по тылам противника.

30 марта было днем рождения Теодора Кранке, который таким образом преподнес себе подарок. «Шеер» находился в безопасности, но еще не дома. Ему предстоял последний отрезок пути.

В середине дня Кранке обсудил с командирами флотилии эсминцев детали перехода «Шеера» из Бергена в Киль. Ближе к вечеру на борт прибыл командующий морскими силами западного побережья Норвегии вице–адмирал фон Шредер.

В 19:30 «Шеер» снялся с якоря, вышел из Корсфиорда и со скоростью двадцать пять узлов пошел по направлению к Килю. Море, видимо, желая еще раз проверить «Шеер» на прочность, встретило корабль сильнейшим штормом, сопровождаемым шквальным ветром. К рассвету «Шеер» и эскортирующая его флотилия эсминцев находились у Кристан–зунда.

— Вы можете дать более двадцати пяти узлов? — сигналом запросил командир флотилии эсминцев, желая скорее проскочить пролив Скагеррак из–за опасности подводных лодок.

— Конечно,— просигналил в ответ Кранке.— Я боялся, что вы отстанете.

— Не преувеличивайте своих возможностей,— просемафорили с эсминца.

— Тогда полный вперед! — приказал Кранке и улыбнулся.— Держите фуражки, чтобы не сдуло!

Несмотря на то, что «Шеер» прошел сорок шесть тысяч морских миль, он был еще способен развить скорость 27,6 узла. Кранке перевел телеграф на «Самый полный вперед» и, казалось, что целая стая дьяволов завыла в дымовой трубе карманного линкора. Дрожа и вибрируя каждой заклепкой, «Шеер» рванулся вперед, выжимая каждую унцию мощи из своих дизелей. Эсминцы, чьи очень чувствительные паровые турбины высокого давления в течение нескольких предыдущих дней уже работали на полную мощность, сдавали, один за другим исчезая за кормой «Шеера». При проходе Категата, после четырех часов следования самым полным ходом, «Шеер» сбавил скорость, дав эсминцам себя нагнать и возобновить эскортирование. В густом тумане «Шеер» вошел в Бельт и первого апреля прибыл в Киль. Двадцать один флаг взвился на сигнальных фалах корабля, сообщая тоннаж потопленных и захваченных судов: 113 200 тонн!

Первое апреля было особенным, торжественным днем для всего экипажа «Адмирала Шеера». Ровно восемь лет назад — 1 апреля 1933 года — корабль был спущен на воду, «крещенный» дочерью прославленного адмирала Шеера Марианной Бессерер.

В 10:00 на «Шеере» сыграли торжественное построение. Офицеры и матросы построились в парадной форме на верхней палубе. На корабль прибыл главнокомандующий германским флотом гроссадмирал Эрих Редер. Главкома сопровождали адмирал Гузе и вицеадмирал Шмунд.

Главком обошел строй, поблагодарил моряков за службу, а затем объявил о награждении всего экипажа «Железными Крестами» — уникальный случай в практике германского флота.

— Корабль оказался достоин того славного имени, которое он несет на борту, — объявил Редер.

Главком пообедал в офицерской кают–компании «Шеера». Ему подали огромное блюдо, на котором бифштексы утопали в гирлянде яичных желтков. Это была память о «Дюкьезе», давно покоящейся на дне Атлантического океана.

Главком был ошеломлен.