Пираты фюрера

— Я это подозревал,— с облегчением кивнул головой командир.— Идите подкрепитесь и согрейтесь. Потом разберемся.

Но спокойно поужинать Питчу не дали радисты, накинувшиеся на него, требуя объяснений. Питч смотрел на них большими глазами, ничего не понимая. Он радировал только «SOS» и больше ничего, пользуясь кодовой таблицей Воздушной разведки. Взглянув на таблицу, командир радио–технической боевой части понял все и побежал на мостик, чтобы доложить капитану первого ранга Кранке о причинах этой загадочной истории. Оказалось, что таблица, которой пользовался Питч, была устаревшей. Она была изъята из обращения 25 ноября, и береговая станция, к которой был формально приписан Питч, была обязана снабдить летчика новой таблицей. Поскольку Питч до этого никогда не пользовался радио, никто не заметил, что новой таблицы у него нет. Группа букв, которая по старой таблице читалась как сигнал «SOS» с самолета, терпящего бедствие, по новой таблице означала обнаружение противника. Кранке вылил все накопившееся за сегодняшний день раздражение на голову далекого начальника береговой радиослужбы, который не позаботился снабдить Питча полным комплектом шифров, видимо, надеясь, что «Шеер» вернется в базу до 25 ноября.

Все это дело могло кончиться гораздо хуже. Скажем, Питч доложил об обнаружении боевых кораблей противника, а на «Шеере» его радиограмму расшифровали как сигнал «SOS», переданный с «Арадо». «Шеер» направился бы искать Питча в указанном месте и внезапно напоролся на боевые корабли англичан. В этом случае не только самолет с двумя пилотами, но весь корабль с экипажем тысяча триста сорок человек могли бы погибнуть из–за листка бумаги, которым береговое начальство забыло снабдить лейтенанта Питча.

Все это произошло главным образом из–за того, что Питч, как летчик, всецело подчинялся командованию Люфтваффе, ибо в сегодняшней Германии «все, что летало» принадлежало Герингу. Военно–морской флот собственной авиаций не имел.

XI

В дополнение ко всем повседневным заботам, дизеля «Шеера», которые без перерыва работали уже в течение почти двух месяцев, нуждались в ремонте. Они продолжали работать, не вызывая пока тревоги, но старший инженер–механик знал, что в планы капитана первого ранга Кранке входит соединение со вспомогательным крейсером «Пингвин» капитана второго ранга Крюдера и совместное нападение на норвежские китобойные флотилии, действующие в Антарктиде. В антарктических водах почти все зависит от бесперебойной работы машин.

Но ремонт дизелей не в доке, а в открытом море при температуре +40 градусов — задача не из легких. При этом корабль ни на минуту не мог лишиться своей способности развить самый полный ход. Для механиков и мотористов наступили не самые лучшие времена. «Шеер» продолжал следовать на юг, входя в зону пассатов. С юга по яркому голубому небу ползли белые облака, пропадая за горизонтом. Море было пустынным, ни одного судна не встретилось на пути, ни один радиосигнал не прозвучал в молчащем эфире.

Как–то ложную тревогу устроили акустики, поймав подводные сигналы, которые могли исходить от кита, а могли — и от подводной лодки. Ко всеобщему облегчению, это оказалась стая молодых касаток, круживших вокруг корабля в надежде, что кто–нибудь вывалится за борт.

По приказу Кранке, все офицеры, которые могли читать по–английски, французски, испански и голландски, просматривали мешки с почтой, захваченные на «Дюкьезе». Кранке надеялся из частных писем узнать что–нибудь новое о местоположении английских боевых кораблей, но ничего выяснить не удалось.

За делами на корабле как–то не заметили, что приближается Рождество. Вся окружающая обстановка — тропическая жара, бескрайний океан — и вся военная обстановка, в которой невозможно было «любить ближнего, как самого себя» и «соединить сердца в мире», никак не напоминала о самом дорогом семейном празднике. Тем не менее, на корме «Шеера», перед орудиями главного калибра, установили искусственную елку и стали готовиться к празднику вселенской любви. По всему кораблю мастерили искусственные елки и украшения к ним. Причем некоторые елки были сделаны так, что их трудно было отличить от настоящих лесных. Они только не пахли.

В канун Рождества день выдался теплым и солнечным. «Шеер» находился в нескольких милях от тропика Козерога, ниже экватора. В полдень корабль перестал отбрасывать тень — солнце находилось в математическом перпендикуляре над ним…