Ничто не вечно

Вот так и началась для нее новая жизнь. Кэт стала лучшей ученицей. Читала она запоем. Как-то в школьной библиотеке Кэт обнаружила книгу Синклера Льюиса «Эроусмит», ее изумила история молодого врача, беззаветно преданного своему делу. Тогда она прочитала «Сдержать обещания» Агнес Купер,

«Женщину– хирурга» доктора Эльзы Роу, и для нее открылся совершенно иной мир. Кэт узнала, что на земле живут люди, посвятившие свою жизнь делу помощи другим людям, спасению их жизней. Вернувшись как-то домой из школы, она заявила тете Софи:

– Я буду доктором. Знаменитым.

Глава 4

В понедельник утром пропали три медицинские карты пациентов Пейдж, и вину за это возложили на нее.

В среду в четыре утра в дежурке раздался телефонный звонок. Заспанная Пейдж сняла трубку.

– Доктор Тэйлор. Молчание.

– Алло…, алло.

Она слышала в трубке дыхание, потом раздался щелчок.

Остаток ночи Пейдж пролежала без сна. Утром Пейдж поделилась с Кэт:

– Или я становлюсь параноиком, или кто-то ненавидит меня. – Она рассказала о событиях последних дней.

– Иногда пациенты злятся на врачей, – предположила Кэт. – Никого не подозреваешь?… Пейдж вздохнула.

– Дюжину.

– Я уверена, что здесь не о чем беспокоиться. Пейдж хотелось верить в это.

***

В конце лета пришла долгожданная телеграмма. Она уже поджидала Пейдж, когда та поздно вечером вернулась домой. «Прилетаю в Сан-Франциско в воскресенье в полдень. Не могу дождаться встречи. Люблю, Альфред».

Наконец– то он возвращается к ней! Пейдж перечитывала телеграмму снова и снова, и с каждым разом на душе становилось все радостнее. Альфред! Его имя было связано с целой вереницей приятных воспоминаний…

Пейдж и Альфред росли вместе. Их отцы работали во Всемирной организации здравоохранения, ездили по странам третьего мира, борясь с экзотическими и заразными болезнями. Пейдж с матерью сопровождали доктора Тэйлора, который возглавлял бригаду медиков.

У Пейдж и Альфреда было просто потрясающее детство. В Индии Пейдж научилась говорить на хинди. Уже в возрасте двух лет она знала, что бамбуковая хижина, в которой они жили, называется basha. Отец – gorasahib, белый мужчина, а она – nani, сестренка. Местные жители нередко называли отца Пейдж abadhan – вождь.

Когда родителей не было поблизости, Пейдж пила bhanga – опьяняющий напиток, настоянный на листьях гашиша, и ела лепешки из пресного теста с топленым маслом из буйволиного молока.

А потом они отправились в Африку. Навстречу новым приключениям!

Пейдж и Альфред купались и мылись в реках, в которых водились крокодилы и гиппопотамы. Их любимцами были маленькие зебры, гепарды и змеи. Жили они в круглых хижинах без окон, сплетенных из прутьев и обмазанных глиной, с утрамбованными земляными полами и коническими соломенными крышами. И тогда Пейдж пообещала себе: «Когда-нибудь я буду жить в настоящем доме, в прекрасном коттедже с зеленой лужайкой и оградой из белого штакетника».

Для врачей и медсестер это была трудная, утомительная жизнь. А для детей – сплошные приключения, ведь они жили на земле львов, жирафов и слонов. Если поблизости имелись школы, они посещали эти простенькие, сложенные из шлакобетона домики, а если нет, то занимались дома с родителями.

Пейдж была очень смышленым ребенком, ее мозг впитывал все подряд, словно губка. Альфред обожал ее.

– В один прекрасный день я женюсь на тебе, Пейдж, – пообещал он, когда ей было двенадцать, а ему четырнадцать.

– Я тоже выйду за тебя замуж, Альфред.

Они были серьезными детьми, решившими всю оставшуюся жизнь провести вместе.

Доктора из Всемирной организации здравоохранения были самоотверженными мужчинами и женщинами, посвятившими свою жизнь работе. Часто им приходилось работать в почти невыносимых условиях. В Африке они были вынуждены бороться с wodesha – местными знахарями, чьи примитивные знания передавались от отца к сыну и зачастую были просто губительными. У племен моей традиционным средством лечения ран являлась oikiorite – смесь бычьей крови, сырого мяса и настойки какого-то «чудотворного» корня.

В племени кикуйю оспу из больного выгоняли палками.

– Прекратите, – уговаривал их доктор Тэйлор. – Это не поможет.

– Лучше так, чем подставлять свою кожу под твою палку с острой иглой, – отвечали ему.

Для хирургических операций столы расставляли рядами прямо под деревьями. Доктора принимали сотни пациентов в день, и все равно к ним всегда тянулась длинная очередь – прокаженные, больные туберкулезом, коклюшем, оспой, дизентерией.