Последний Завет

— Ты сдержишь свое обещание, — сказал Герман, — мы всего в нескольких кварталах от Базы.

Густав оглянулся назад, он смотрел на отдалившиеся от них высотки Города.

— Будто горы какие, — пробурчал великан.

— Горы далеко на юго-западе, мой друг. И они куда больше и величественнее, чем огрызки человеческой мысли, — изрек Пилигрим.

— Это он о чем? — обратился Густав к Герману.

— Про огрызки? — следопыт усмехнулся. — Это он про небоскребы.

— А по-людски сказать нельзя было? — обиделся великан.

Дуго ничего не ответил, его занимали мысли о смерти старого друга, он лишь прибавил шагу, чтобы немного опередить остальных и остаться наедине со своим горем…

Первые капли дождя застали их, когда они находились меньше чем в километре от Базы Госпитальеров. Все надели капюшоны. На счастье, дождь был редким и едва накрапывал, так что им не грозило промокнуть насквозь. Перебравшись через широкую траншею и еще одну земляную насыпь, они увидели Базу.

Сто метров улицы с разрушенными и выгоревшими домами, огромное поле пустого, ничем не застроенного пространства, а за ним оплот Госпитальеров во Франкфурте. История не сохранила упоминания о том, почему Орден Госпитальеров выбрал для создания Базы то, что раньше именовалось Центральным городским стадионом. Конечно же сейчас мало кто знал, что такое стадион и для чего он, собственно говоря, нужен, и по давней многолетней привычке жители Города называли стадион Базой. За прошедший век Госпитальеры хорошо поработали над изменением внешнего облика стадиона: укрепили кольцо стен, поставили у центрального входа мощные металлические ворота. Да и внутри выстроили целый квартал необходимых для жизни построек. Теперь стадион был настоящей Базой, средневековым замком, над которым гордо реял флаг Госпитальеров — красный крест на белом поле.

— Ну вот я и дома! — счастливо выдохнул Франц и уже было собрался бежать к воротам Базы, но Дуго остановил его.

— Не так быстро, — процедил он, не спуская с мокнущих под дождем стен цепкого взгляда. — Герман?

— Вижу, — угрюмо ответил следопыт и, схватив Франца за плечо, оттащил к стене ближайшего двухэтажного дома.

— Что с вами? Что происходит? — ничего не понимая, затараторил Франц.

— Помолчи, пожалуйста. — Герман настолько встревожился, что заговорил вежливо. — Дай нам подумать. Тут что-то не так. Густав?

— Стреляли, — лаконично ответил великан. Сощурив глаза, он изучал находившийся в двухстах метрах от них оплот Госпитальеров.

— Что?!

— Заткнись, Франц! — На этот раз Герман не счел нужным быть вежливым. — Думаю, нам следует уйти с улицы.

— За мной, — бросил Дуго и решительно вошел в ближайший дом. — Отсюда все хорошо видно, и нас, может, не заметят.

Герман одобрительно кивнул. Франц выглядел бледным и обескураженным. Они поднялись по еще крепкой и почти не пострадавшей каменной лестнице на второй этаж, вошли в пустую комнату с выбитым окном, из которого открывался прекрасный вид на Базу Госпитальеров.

— Густав, не высовывайся, — бросил Дуго. — Кажется, все хуже, чем я предполагал.

— Кто мог на такое отважиться, не знаешь?

— Есть кое-какие идеи, Герман. — Дуго кивнул, лицо его стало строгим, а глаза вдруг сделались пепельно-серыми, словно бетон.

— Хоть кто-то может мне сказать, что здесь происходит?! — не выдержав, заорал Франц.

— Ты что, не видишь, что по твоим дружкам палили из целого арсенала? — раздраженно зарычал Герман. — Раскрой глаза, парень!

Франц постарался раскрыть глаза, как ему советовал следопыт, и уставился на стены Базы. Теперь и он разглядел несколько небольших темных язв — это было все, что осталось от взрывов кое-чего покрупнее обычного стрелкового оружия. Следов от пуль видно не было, слишком большое расстояние, но парень нисколько не сомневался, что были и они. Несколько выстрелов пришлось и в металлические ворота, но створки выдержали — делали их на совесть и тяжелую бронированную сталь просто так не пробьешь.

— Теперь видишь? — спросил Герман. — Палили из гранатометов.

— Может, это наши… — попытался найти хоть какое-то объяснение происходящему Франц.

— Угу, — ядовито усмехнулся Герман. — Вышли с утреца пострелять. По своему же собственному дому. Учения проводили… Очень умно.

— Тогда кто это сделал? И куда они делись? — совсем растерялся Франц.