Томится душенька на зоне

— Нет. Я всего лишь поставил камеру. Еще давно. Закинул крючок, а ты попался… А где ты этих уродов нашел, я не знаю. Давно с ними балуешься?

— Заткнись!

Сильный удар по шее отрезвил Лешу.

— А камеру как поставил? — обескураженно спросил он.

— Когда ремонт шел. И слепки с ключей сделал… Все продуманно, Леша. Все для того, чтобы опустить тебя ниже уровня канализации…

— Что… Что ты собираешься делать?

— Думаю, людям интересно будет узнать, какой сын у президента банка «Моском-Финанс»… Какой сын, такой и отец…

— Ты не посмеешь!

— Еще как посмею… И Эльвире твоей интересно будет узнать, за кого она собирается выходить замуж. И ее отец, думаю, будет в восторге от нетрадиционного зятя…

— Сволочь!

— Сволочь — это ты… И ты крепко попал.

— Что я должен сделать, чтобы эта запись осталась у меня?

Леша вспомнил, что компромиссом можно завершить любой конфликт. Правда, компромисс не всегда бывает разумным. Но ситуация требовала решительных действий, он готов был сдаться на любых условиях.

— Прежде всего заявить в милицию, что Вероника не крала у тебя ожерелье. Скажешь, что ты вспомнил, как ей дарил…

— Договорились.

— Странно, что эта мысль не пришла к тебе раньше.

— Действительно, странно, — согласился он. — Я же давно не такой, как раньше…

— Это верно, ты не такой, как все, нетрадиционная твоя ориентация.

— Я сделаю все, что от меня зависит. Вероника будет на свободе.

— Но это еще не искупление.

— Что еще?

— Деньги. Банальные деньги. Вероника выйдет из тюрьмы, нам надо будет с ней на что-то жить. И если ты профинансируешь наше с ней будущее, эта запись исчезнет, как ночной кошмарный сон.

— Сколько?

— Много.

— А конкретно?

— Очень-очень много.

— Сколько!

— Двести пятьдесят тысяч. Долларов.

— С ума сошел?

— Не хочешь, не надо…

Леша вынул из магнитофона кассету, сунул ее под куртку. Собрался было уходить, но, спохватившись, снова повернулся к нему лицом.

— Ты, наверное, ломаешь голову, откуда взялись трансы?

— Это все ты!

— Нет. Вспомни, что было необычного на вечеринке?

— О! Нет!

Леша вспомнил Адама. Не зря же он появился на мальчишнике. Сначала на косяк с анашой его раскрутил, затем латексных трансвеститов подсунул. Это его работа, его…

— Думаешь, Адам?

— Уверен… Какая кошка между вами пробежала?

— Кошка?.. Да, черная кошка… Он меня в болото тащит, а я не хочу. И Генка не хочет, так он у него девушку отбил…

— Какую девушку?

— Марина зовут. Она сейчас с отцом Адама живет… Стерва, но красивая. Генка до сих пор ее забыть не может, я знаю… Это Адам ему так отомстил… И мне отомстил…

— Тебе повезло. Трансы не снимали тебя на камеру. Видно, Адам всухую тебя развел. Невинности тебя лишил, и хватит…

— Не хватит… За такое убивают, — простонал Леша.

— Кишка у тебя тонка… А у него нет, он много чего может. В тюрьму тебя, например, посадить. Это очень просто. Скажет, что видел, как ты Веронике ожерелье дарил, и все. Она на свободу, а ты за решетку… Отец у тебя человек серьезный, он тебя из тюрьмы вытащит. Но не сразу. В камере с уголовниками ты побывать успеешь. А я постараюсь, чтобы туда фотораспечатка с этого видео попала. Как думаешь, что они с тобой сделают?.. Да и вообще, как ты жить со всем этим собираешься?

— Хорошо, я поговорю с отцом…

Леша понимал, что ему предстоит серьезный разговор. Но делать нечего, придется признаться ему, в какую историю его занесло спьяну. Вряд ли отец захочет, чтобы срамное видео вышло в свет…

Глава 20

«Как дела, сынок?»

«Все в порядке, папа».

«Они не появились?»

«Нет… Уже пора, а их нет… Что их могло вспугнуть? Ты ни с кем, ничего?»

«Честное слово, нет. Двести пятьдесят тысяч — это пустяк по сравнению с тем, что мы можем потерять…»

Никита внимательно наблюдал за машиной, в которой находился Леша Быков. И слушал его разговор с отцом. На этот раз никаких движений вслепую. На стекло машины нанесен маркер, луч лазерного звукоснимателя направлен точно на него. Квартира Быкова-младшего и он сам на прослушке, старший — под визуальным наблюдением. Никита на девяносто девять процентов был уверен в том, что жертва праведного шантажа в милицию за содействием не обращалась. И в прокуратуру Леша Быков ходит только для того, чтобы «вспомнить» о том, как он дарил Веронике золотое ожерелье.