Ревнивая печаль

– Я и здесь никому не помешаю. Гварнери только не надо сюда приносить, а другую. Все довольны будут, не сомневайся!

Лера как раз сомневалась, чтобы Митин ближайший сосед, алкоголик с многолетним стажем Николай Иванович, которого привезли мертвецки пьяного и который и теперь спал, посвистывая сизым носом, – очень ждал скрипичного концерта. Но у Мити были на этот счет свои наблюдения.

– У Коли довольно хороший слух, – сказал он. – И голос неплохой. Ему тут жена вчера водки принесла, он нам «Хасбулата» исполнял… Что ты смеешься? Консерватория по всей стране таланты разыскивает!

– Тоже нашел юное дарование, – отмахнулась Лера. – А меня, помнишь, в Швейцарию сплавил? – съязвила она. – Говорил: у нас не те условия!

– Так ведь это ты… – Митя так произнес это, что у Леры сердце замерло. – А это я.

– Хорошо ты объясняешь, Митенька.

Лера провела ладонью по его лбу, почувствовала горячую сухость кожи. Она видела, что он устал даже от короткого разговора, что ему совсем не весело.

– Ни с того ни с сего все прервать… – вдруг с горечью произнес Митя. – Когда я отсюда выйду? Работа стоит, все брошено… Концерт для скрипки с палатным хором!

– Выйдешь, Мить, выйдешь. – Лера положила руку ему под голову, слегка покачала, как будто успокаивала ребенка. – Не тюрьма. Вот температура спадет, и сразу я тебя отсюда заберу. Буду сама тебя возить в твой театр, будешь ты сидя дирижировать – какая разница?

Митя закрыл глаза, молча прислушиваясь к Лериному голосу, к покачиванию ее руки.

– Что там Таловеров делает? – вдруг спросил он. – Насчет ограды договорился он, ты не знаешь случайно?

– Случайно знаю, – кивнула Лера. – Не договорился. И не может он договориться насчет ограды. Ничего он не может, Митя, и гнать его надо подальше – сам знаешь, какой метлой.

– Гнать! – невесело усмехнулся он. – Если всех гнать, где других взять?

– Мы потом с тобой об этом поговорим, – сказала Лера. – Как только температура спадет, ладно?

Глава 13

Прежде чем говорить с Митей, Лера поехала в Ливнево.

Было воскресенье; она сама не знала, зачем ей это так уж необходимо. С Таловеровым встречаться было совершенно необязательно: она заранее знала все, что он может сказать, и ей это было уже неинтересно. И вялотекущий ремонт в особняке она тоже видела.

Лера оставила машину у ворот – так уныло смотрелись они на двух столбах, без ограды! – и пошла по широкой центральной аллее. День был пасмурный, особняк отчетливо был виден вдалеке, под широким весенним небом. Лера шла медленно, и медленно вырастали перед нею классически простые колонны, купол над большим залом, широкая лестница с полуразрушенными ступенями.

Дойдя до середины аллеи, она остановилась и долго смотрела на стоящий в молчании дом. Она впервые смотрела на него вот так, в одиночестве и никуда не торопясь, и впервые чувствовала его так, как будто перед нею был человек.

Жизни не было в доме, это Лера почувствовала сразу, издалека – и ей стало страшно смотреть на беззащитную трепетность этих прекрасных покинутых форм. Она свернула на боковую аллею – заросшую травой, похожую на обычную тропинку, – и пошла туда, где угадывался под обрывом ручей и над ним – стройная белоколонная ротонда.

Колонны только издалека казались белыми. Вблизи было видно, что они серые, облупившиеся, в выщербинах и похабных надписях. Лера села на скамейку под ротондой и посмотрела вниз – туда, где среди старых листьев и молодой травы струилась вода.

Потом она подняла глаза – и вдруг увидела прямо перед собою, в двух шагах, нависшую над обрывом березу. Дерево было старое, оно наклонилось вниз, как человек, собирающийся броситься в воду и в последнюю минуту оглянувшийся.

Лера даже не поняла сначала, почему ей так показалось, и только потом заметила, что под развилкой березовых ветвей угадывается глаз. Большой темный глаз на светлой коре – он смотрел на нее прямо и пронзительно.

Лера поежилась под этим печальным взглядом, встала и, все убыстряя шаг, пошла обратно, к центральной аллее.

Она обошла парк, постояла у каких-то развалин неподалеку от главного особняка.

«Летний павильон, наверное, – подумала Лера, вспомнив давние университетские лекции по русской архитектуре. – Зеленый театр…»

В дальнем углу парка явно была размечена какая-то строительная площадка, но людей не было и поговорить было не с кем. Лера только вздохнула, представив себе ожидающий ее разговор – да и вообще все, что предстояло сделать, чтобы вернуть жизнь в эти молчащие чертоги.