Восход над Шалмари

Теряя из вида свою жертву, враг нанес массированный удар, но опоздал – удар уже не затронул Рорика, он находился в это время далеко за городом, шел пешком через лес. Шавелара охватил ужас – ни на мгновение до этого он не мог предположить, что его противник способен на хладнокровное убийство такого количества ни в чем не повинных людей. Он пожалел, что у него нет возможности связаться с Советом Первых, – он впервые начал подозревать, что это похищение – нечто большее, чем предполагали ранее шавелары. И что за ним стоят совсем другие силы. Пока же он подавил желание вернуться в город и попытаться спасти ничего не подозревающих людей – уже следовало радоваться, что он избежал той опасности, что угрожала сейчас всем оставшимся в городе.

Но почти сразу Рорик понял, что его подстерегает другая опасность. Очень скоро неведомая, но уже неотвратимая смерть настигнет всех, кто находился в городе в тот момент, когда он там появился, и Лес Бытия, точнее, часть его, относящаяся к Саратову-47, сильно поредеет. Довольно сложно найти в лесу определенное дерево, особенно если оно умеет бегать и прятаться за другими деревьями. Но если лес выжечь, оно либо сгорит вместе с лесом, либо его будет видно как на ладони, и бегай не бегай – конец один. Рорик погрустнел. Пока еще враг его не видит, но уже через несколько часов найти его будет делом несложным. Он прикинул, успеет ли он за это время достигнуть какого-нибудь крупного населенного пункта и опять спрятаться за судьбами других людей. Просканировал пространство и выяснил, что может, если постарается.

Но после недолгого размышления решил этого не делать: где гарантия, что незнакомый, но определенно безжалостный враг не повторит однажды удавшийся фокус? Рорик бы пожертвовал многим, чтобы предотвратить смерть стольких людей, повинных только в том, что оказались рядом с ним, но он понимал, что не может сделать ничего, не обнаружив себя, а тогда под удар ставилась вся его миссия. Этим он пожертвовать не мог и, поразмышляв около получаса, решился. Был еще один способ остаться незамеченным после того, как Удар будет нанесен: погибнуть вместе с остальными. Он мог остановить все процессы в своем организме, для стороннего наблюдателя это выглядело смертью, да это и было в некотором роде смертью. Отрицательная сторона этого способа была в том, что самостоятельно выйти из этого состояния «сна души» он не мог, обязательно требовалась посторонняя помощь. Вдобавок для входа в это состояние требовалась долгая подготовка, фактически ему уже пора было ее начинать. Единственная загвоздка заключалась в том, что в текущий момент он находился в лесу, достаточно глухом по местным меркам, и было совершенно неизвестно, кто и когда найдет его оцепеневшее тело. Но иного выхода не наблюдалось, и, еще раз убедившись, что он не успеет быстрее, чем за полчаса добраться до ближайшего населенного пункта, Рорик нашел полянку, сел в ее центре и начал подготавливать разум и тело, первым делом выгнав из сознания страх возможного опоздания.

В эту часть леса редко заходили люди – рельеф тут был неудобный, лес – густой, дичи – немного, а ягод и грибов вообще почти не было. Если бы Рорик знал, что на этой полянке люди могут запросто не появиться еще лет десять, он был бы расстроен еще больше. Но он не знал и не мог узнать, к сожалению, – осенний лес стоял, наполненный гулкой прохладной тишиной, но тот, другой – лес судеб, Лес Бытия корчился вокруг, охваченный смертоносным пожаром, и прослеживание линий вероятности становилось непростой задачей. Непростой, хоть и решаемой. Будь у Рорика хоть часа два, он бы, несомненно, подобрал место, где его бы нашли и «оживили» в назначенный срок. Увы, у него не было этих двух часов. У него и двух минут не было.

Он успел. Рорик уже давно не ощущал свое тело, и сознание почти полностью погрузилось во тьму, удерживаясь только на одной, тонкой, как паутинка, мысли. И когда содрогание ткани реальности, вызванное гибелью тысяч людей, накатило на него бурлящей волной, он был готов. Просто отпустил ключевую мысль, и сознание рухнуло в наполненную густой чернотой пропасть.

ЛЕСНИК

Степанов услышал громкие голоса за стеной и поморщился: гости опять попались шумные. Впрочем, он уже попривык. Среди этих гостей тихих почти не попадалось. Даже совсем не попадалось. Будучи трезвыми, они еще держали себя в руках, стараясь выглядеть цивилизованными и даже интеллигентными, как и положено преуспевающим дельцам, но после некоторой дозы спиртного тонкий налет цивилизации слетал с их холеных лиц, обнажая звериный оскал хищных морд.