– Вкусно было? – весело спросила она.
– Очень! – кивнул Паша – чуть до земли подбородком не коснулся.
– Может, еще принести? Дядя Аслан спрашивал, сказал, если вы захотите, то стесняться не надо...
– И захотим... Как зовут тебя, красивая?
– Зарема...
– А я Паша... Зарема, ты можешь еще немного выпить принести. Ну, если дядя Аслан разрешит.
– Дядя Аслан все разрешает, – многообещающе улыбнулась чеченка. – Лишь бы дорогим гостям удовольствие...
Она ушла. Но минут через двадцать вернулась. Снова шашлык, но не на шампурах, а на блюде, да и остывший уже. Зато самогона – целая плетеная бутыль.
– Это много! – покачал головой Мальцов.
– А вашего командира не скоро отпустят, – все так же призывно улыбалась Зарема. – А скоро темнеть будет...
– И что? – обволок ее огнедышащим взглядом Достов.
– Ну, вам прямо так и скажи, что? – смущенно хихикнула она и пошла в обратном направлении.
На этот раз бедрами она вихляла без всякого зазрения совести.
– Вот это засада! – с трудом пошевелил отвисшей челюстью Достов.
– Как бы самим по самое не хочу не засадили! – пытаясь встряхнуться, сказал Юрка!
– Да ладно тебе! – замахал руками Паша. – Ну прыгает у бабы по кочкам...
– Пусть прыгает... А у нас оружие... Короче, еще по одной – и баста!
Но выпили по две, прежде чем Мальцов решился вылить самогон в землю.
Стемнело. Но Зарема не появлялась. Хотя ее ждали все. Даже Мальцов. Хоть и ждал от нее подвоха, но против природы не попрешь. Долго вглядывались в темень. Может, потому глаза так быстро и устали. Женя почувствовал тяжесть в веках. И голова сонной хмарью окутывается.
– Э-э, так нельзя! – через силу сорвался со скамейки Юрка. – Так и заснуть можно!
Женя последовал его примеру. Движение разогнало засыпающую кровь, резкие разминочные упражнения вернули бодрость. И только Достов не смог подняться. Наоборот, принял горизонтальное положение – лишенный опоры, растянулся на скамейке. И захрапел...
– Ладно, пусть поспит, потом разбудим, – решил Мальцов. – Где этот чертов Шажков?
Но замполит не появлялся. Зато из темноты выплыла Зарема.
– Устали уже ждать? – радушно спросила она.
– Где наш командир?
– Он сказал, что вам до утра нужно остаться.
– С ума он, что ли, сошел?
– Да, сошел, – ничуть не смутившись, кивнула Зарема. – Выпил много... Я сейчас скажу, чтобы его позвали. Но вам он скажет то же, что и я. Не отпускает его дядя Аслан. А хотите, я покажу дом, в котором вы можете заночевать?
Она показала рукой на заброшенный дом, который они фактически охраняли уже четвертый час кряду.
– Там никто не живет. Но там кровать есть... Широкая такая кровать. Хорошая. Только скрипит очень...
– Ну и пусть себе скрипит, – усмехнулся Мальцов.
– Плохо, когда скрипит, – шаловливо погрозила пальчиком Зарема. – Когда кровать скрипит, все слышно... А я не хочу, чтобы было слышно...
И снова в крови взыграл алкоголь. И Женя почувствовал волнение, когда представил, как будет скрипеть кровать под ним и Заремой. Да и у Юрки, похоже, та же комбинация в голове.
– Пошли, глянем, что там за кровать, – согласился он.
Достова он оставил на скамейке. Пусть спит. Но автомат у него забрал. Мало ли что. Зашли во двор заброшенного дома. Женя занялся дверью. Доски снимались легко и бесшумно, как будто гвозди были смазаны солидолом. Только вот крыльцо опасно скрипело – как бы не развалилось под ногами. Но нет, выдержало. И дверь в дом открыта.
– Так, ты побудь с ней! – распорядился Мальцов.
И хотелось ему с чеченкой согрешить, но и о бдительности парень не забывал. Да и Женя начеку.
Мальцов зашел в дом, а через минуту послышался вскрик:
– Женька!
Крик оборвался, как будто Юрку чем-то тяжелым по голове треснули. И тут до слуха донесся шум падающего тела.
Женя рванулся было вперед, но сзади послышался шум. Он обернулся и увидел летящий в лоб приклад автомата. Удар. Взрыв боли. И с шумом сгущающаяся красная тьма перед глазами...
2
Очнулся Женя от сильной тряски. И понял, что едет в машине по очень плохой дороге. Но куда больше его смущало положение, в котором он находился. Какой-то тесный отсек, битком набитый человеческими телами. И он в этой мешанине. Ни продохнуть, ни пошевелиться. И голова раскалывается от боли. Голова гудит, как колокол на ветру. Жить не хочется, так плохо...