Уравнение со всеми известными

Костю она ненавидела ненавистью, близкой к биологической. Ее раздражала независимость Кости, его насмешливость, быстрота мышления, за которой она не поспевала, его профессиональная эрудиция, которая ей и не снилась. Колобкову бесило отсутствие у Кости служебного честолюбия и карьеризма — того крючка, к которому Мымра умела привязать веревочку. Колесову несколько раз предлагали должность заведующего отделением, но он отказывался — не хотел связывать себя административной работой. По служебной линии к нему подкопаться было практически невозможно: последняя санитарка в больнице знала, что Колесов — один из лучших врачей. Он не жалел времени на больных, часто задерживался, выходил внеурочно, медсестры и пациенты его обожали.

И вот теперь появилась великолепная возможность ущипнуть Колесова за аморалку. Хотя уже не было партийной организации, а профсоюзный комитет не разбирал жалоб обиженных жен и мужей, напакостить Мымра могла. Как? Костя не представлял, но Мымра представляла определенно.

— Жирная шлюха, — произнес он вслух конец мысленного послания Колобковой и вернулся к столу Галки.

— Не кипятись, — сказала она. — Кость, я никогда не видела тебя влюбленным. Ты правда втюрился? Надо же! Я думала, с тобой в принципе такого случиться не может. Ты не по этой части.

— С чего ты взяла? — буркнул Костя.

— Ты же никогда не бегал за бабами, а просто выбирал из обширного предложения. Руку протянуть — вся забота. Тебя ведь женщины не интересуют и не привлекают. Нет в твоем мозгу и в сердце места, которое то стынет, то горит любовной страстью.

— Красиво говоришь.

— Правду говорю. Ты женился на Зуле, потому что она атаковала тебя, как пехотинец высотку, самым настырным бойцом была. А тебе справлять нужду в предложенных условиях было выгодно и удобно. Но когда она, кроме этой самой нужды, захотела внимания твоего, душевной близости и прочих высоких материй возжелала, ты ее бросил.

— Ошибаешься. Зуля сама ушла, тебе это прекрасно известно.

— Конечно. Так собачку заводят. Не кормят псину, не выгуливают, пинком под хвост отбрасывают, когда она под ногами крутится. Не выдерживает собака, уходит, а хозяин жалуется: пропала собака.

— Ты меня прорабатывать собралась?

— Почему бы и нет? Ты в чужих душах копаешься, можешь и о своей послушать, не убудет с тебя. Знаешь, я ведь тоже была влюблена в тебя.

— Сочиняешь, Галка, — поразился Костя.

— Правда. На третьем курсе. Мы с тобой даже целовались.

— Когда? Что ты врешь!

— Не вру. На даче у Мишки. Ты был здорово пьяный.

— Все равно я бы помнил.

— Ничего бы не помнил. Я же тебе говорю: для тебя женщина — физиологическая приставка. Дело, работа — вот это тебя увлекает до глубины потрохов. Ты мысленно посмотри на женщин, с которыми имел дело. Вот эта твоя, не помню, как зовут, из продовольственного магазина, — типичная представительница.

— Галина, ты к чему ведешь?

— К тому, что ты всегда был ущербный. И если невестке Анны Рудольфовны удалось разбудить тебя, то ей памятник можно поставить.

— А мне что делать?

— В каком смысле?

— Во всех.

— Колесов, ты же действительно не умеешь ухаживать за женщинами! — Галина всплеснула руками. — Конечно! Где тебе было учиться?

— Среди прочих достоинств этот недостаток до недавнего времени мне не мешал.

— Ой, Костенька, во мне прямо бушует женское злорадство. Отлились тебе девичьи слезки!

— Галка! Перестань ерничать! Я к тебе как к товарищу обращаюсь за советом, а ты куражишься.

— Хорошо, не буду. Прежде всего, перенесите свои свидания с территории больницы в скверы и парки Москвы.

— Не могу.

— Почему?

— По кочану.

— Костя, ты не уверен в ее чувствах, — заключила Галина, на минуту задумалась, а потом продолжила: — Не станет женщина по два часа прогуливаться с мужиком, если он ей безразличен. Нет, она явно к тебе неравнодушна. Слушай, тебе не кажется, что я сейчас выступаю в роли вульгарной сводницы?

— Не кажется. Продолжай.

— Кость, объяснись ей в любви. Ты должен не проиграть во времени. Знаешь, что сделает Мымра? Она выложит все Анне Рудольфовне. Не важно, что волноваться, как ты говоришь, не из-за чего, она такого насочиняет, что твоей подруге вовек не отмыться.

Костя брезгливо поморщился. И… выплеснул свое негодование на Галину.

— Может, и ты в ее команде? — процедил он. — Ты же с этой гадиной только что не целуешься. Цветочки на день рождения, коробочки конфет к праздникам…