Брат 2. Америка, бойся русских

— Значит, тебя сам процесс интересует. Азарт игры…

— Да, наверное, так, — кивнула она.

— А я для тебя — тоже игра? — неожиданно спросил он.

— О чем ты?..

— С лодочником целовалась. Из огнетушителя меня поливала. Подругу свою натравила…

— Ты думаешь, это игра? — Голос ее дрожал.

— Не знаю…

— Останови машину! — потребовала она. Никита послушно съехал с дороги, остановился. Даже мотор заглушил.

— Ну остановил. И что да…

Договорить он не смог — Альбина потянулась к нему, обхватила руками шею, их губы слились в долгом затяжном поцелуе.

Целоваться она не умела. И руку в плавки не запускала. Но Никита получал в стократ большее удовольствие, чем с Ольгой. Альбина разила наповал силой своего очарования…

Она отстранилась от него. А он еще долго сидел с закрытыми глазами.

— Ну а теперь, как ты думаешь, — взволнованно спросила она, — играюсь я с тобой или нет?..

— Думаю, что нет…

И он с ней не играл. Все очень серьезно…

Глава шестая

В Тепломорск они вернулись поздно. Катались на машине, пешком бродили по горным тропинкам. И при каждом удобном случае целовались. С каждым разом все крепче и дольше. Никита все никак не мог насытиться вкусом ее губ. Но уже хотелось большего.

Первое время Никита пытался повалить Альбину на спину, запустить руку под юбку. И всегда получал отпор. Нет, нет и нет… В конце концов он смирился. Или, вернее, она его смирила…

Машина остановилась возле ее дома.

— Это был самый лучший день в моей жизни, — сказал он.

Альбина промолчала. Зато он видел, как в темноте счастливо светились ее глаза.

— Мы всегда будем вместе? — спросил он.

— А ты этого хочешь?

— Хочу.

— Ты скоро уедешь.

— Но я могу забрать тебя с собой.

— Не заберешь, — покачала она головой.

— Почему?..

— Не нужна я тебе такая…

— Какая?

— Порочная… Я воровка, и ты это прекрасно знаешь.

— Но ты ведь больше не будешь, правда?

— Не буду, — покачала она головой.

Только не очень уверенно прозвучал ее ответ.

— Ты поступишь в институт. Получишь профессию…

— Никита, хватит трепаться… Не способна я к наукам. Мне бы училище закончить…

— Ну, можно ведь и швеей-мотористкой работать…

— Издеваешься, да?

— А ведь можно вообще не работать.

— Да ну!

— Я мог бы содержать тебя.

— Никита, ты меня смешишь. Ты и сам на отцовской шее висишь. А еще меня содержать собираешься… И потом, я никуда не собираюсь с тобой ехать…

— Поедешь!.. Или я сам здесь останусь…

— Глупый ты…

Никиту заело. Шарики зацепились за ролики. Он даже и сам не понял, как ляпнул:

— Может, и глупый. Зато я знаю, как деньги без всякого обмана зарабатывать…

— Ну и как? — отрешенно спросила она.

— А завтра посмотришь…

— Не буду я ничего смотреть. Не хочу… Я просто хочу быть с тобой… Пока, до завтра!

Она взялась за ручку, чтобы открыть дверь. Но не открыла, потянулась к Никите.

Они целовались до тех пор, пока у них не заболели губы…

* * *

Сегодня они шли на пляж. Без машины, пешком. И не одни. С ними Яна. Та самая…

Ей лет семнадцать. Лицо красивым не назовешь, уши смешные. Но кожа у нее чистая, нежная. Губки яркие, сочные. И тело близко к совершенству. Стройные загорелые ножки, тонкая талия, пышный бюст. Глаза живые, с хитринкой. И смелые. Такие же смелые, как и ее наряд. Короткие до невозможности джинсовые шортики и почти прозрачная шелковая майка, под которой бултыхались мячики грудей — лифчика она не носила.

За ней не нужно было заходить. Она с самого утра была у Альбины и на пляж за ней увязалась. Никита не прочь был бы избавиться от нее. Потому что не подруга она Альбине, а враг. Но прогнать он ее не мог. Не имел права. Пока не имел…

— Тебя Никита зовут? — спросила она.

— А тебя — Яна, знаю. Как знаю, что ты в карман ко мне залезла…

— Зачем ты так говоришь? — нахмурилась Яна. — Сам знаешь, что это была шутка…

— Да, весело было…

— А мне нет, — покачала она головой. — Деньги-то возвращать пришлось… Да ладно тебе, шучу, шучу…

В глазах у нее хищная смесь: лисья хитрость, ястребиная цепкость, акулья жестокость. И где-то в глубинах змеиный яд. Поверх всего этого яркая улыбка. Только трудно спрятать за ней подленькую натуру.