ДЕМОН СТРАСТИ

Рэйлану хотелось подробнее изучить эту черту характера ее мужа, но не сейчас.

– Мы забегаем вперед, – сказал он, – в тот вечер Рамм влюбился в вас?

– Естественно.

– Ну конечно. Только сумасшедший не влюбился бы в вас. Какую же тактику обольщения он выбрал?

– А как по-вашему?

Кирстен бросала ему вызов: так насколько же хорошо он изучил своего героя? Рэйлан прищурился и склонил голову набок.

– Вы пойдете со мной в постель?

Она с шумом втянула воздух.

– Нет.

– Это вы ответили ему тогда или мне сейчас? В комнате вдруг стало очень тихо. Слышно было только, как потрескивали дрова в камине.

Наконец она вымолвила:

– Вы говорили не за себя. Вы спросили за него, не так ли?

Актер улыбнулся, но ничего уточнять не стал. Зато несказанно обрадовался, заметив, что она нервничает. Не желая останавливаться больше на этом, Кирстен продолжила:

– Чарли сказал, что я не похожа на тех, кто довольствуется короткими отношениями, и я подтвердила это.

Рэйлан предложил следующую фразу:

– «Это хорошо. Потому что я мечтаю о чем-то более продолжительном».

– Ну, это вы знаете из сценария. Он кивнул и продолжил атаку:

– Он сбил вас с толку?

– У меня от него голова шла кругом и дух захватывало. После мальчиков из студенческого городка – в устаревших твидовых пиджаках, с неестественным акцентом и жаргоном интеллектуальной элиты – Чарли казался таким необыкновенным: потертая кожаная куртка, южный выговор, напористость, сила.

Ее голубые глаза сверкали, розовый язычок нервно облизывал губы, дыхание участилось.

– Знаете, просто находиться рядом с ним было уже интересно.

– Могу себе представить, – пробурчал Рэйлан.

Ему и в голову не приходило, что он станет ревновать. Невероятно! Его как будто пронзило стрелой. С каждым ударом сердца мозг пропитывался новой порцией яда. То был яд ревности.

Он мог понять ее возбуждение, потому что ощущал такое же, если не более острое, мысли о сексе заставляли трепетать каждую его клеточку. От сознания того, что в них загорается нечто прекрасное, хотелось дать волю чувствам, чтобы стало еще лучше. Эмоции брали приступом крепость здравомыслия. То был ад. То был рай. Самое легкое перо самого гениального из поэтов бессильно описать это томление в груди, это напряжение в паху, этот жар в крови, этот бунт плоти.

Но он, черт побери, желает знать, откуда у Кирстен эти чувства: вызваны воспоминаниями или причина в нем, Рэйлане? Эти голубые глаза звали тень Демона Рамма? Или живого Рэйлана Норта?

Очевидно, глаза выдали волнение мужчины, пронзительный взгляд которого напугал Кирстен.

Ступни ее коснулись пола.

– Уже поздно, а я должна завтра переписать четыре страницы.

Доля секунды, и Рэйлан уже стоял перед Кирстен, сжимая ее плечи.

– Не так уж поздно. Мы еще не закончили.

– Я закончила.

Она попыталась освободиться из его рук, но Рэйлан не пустил. Это не было насилием: его глаза были куда более властными, чем руки. Он мог заставить ее не уходить только силой взгляда, не прикасаясь.

– Чарли пригласил вас на танец, так?

– Да.

– Какая была музыка?

– Не помню.

– Черта с два! Вы же помните все остальное. Что за музыка?

– Какое это имеет значение?

– Вот именно – какое это имеет значение?

Примирившись с неизбежностью, она обреченно ответила:

– Люди начали уставать, просили только медленные танцы. Нил Даймонд, поздние «Битлз», «Карпентерз».

– Есть что-нибудь из этого? Он отошел к стене со встроенной стереосистемой и стал перебирать диски на стеллаже.

– У меня нет ничего этого. Вряд ли. Не думаю.

– Тогда подберем что-нибудь по своему усмотрению. «Чикаго» или «Беспечный шепот». Что хотите?

– Вы с ума сошли. Вы что, хотите устроить танцы?

– В общем, да. Таков сценарий. Это исследовательский эксперимент.

Он поставил диск «Чикаго» и включил аппаратуру. В одно мгновение комната наполнилась звуками из спрятанных в разных местах, колонок. Рэйлан настроил громкость и вернулся к Кирстен.

– Как он держал вас?

– Рэйлан, не нужно.

В первый раз за этот вечер она назвала его по имени, правда, с раздражением, но он не обратил на это внимания.

– Мне нужно.

– Зачем?

Кирстен воспротивилась, когда он попытался начать с ней танец.

– Затем, что мы еще не ставили эту сцену. Я хочу знать, как это было на самом деле.

– Я начинаю ощущать себя испорченной пластинкой. Прочтите мою книгу.