ДЕМОН СТРАСТИ

Во время пробных прогонов ручка работала безотказно, но сейчас она не сдвинулась с места. Он дернул. Еще раз. Ручка не поддавалась. Паника тошнотой подкатила к горлу. Господи, как трудно дышать! Воздух словно раскаленная лава! Он снова попытался открыть кабину и потянул на себя ручку так сильно, что заскрипели зубы.

Матерь Божия!

Было известно с точностью до доли секунды, в какой момент кабина должна открыться. Когда эта секунда прошла, а Рэйлан не выпрыгнул из горящего самолета целый и невредимый, режиссер вскочил с кресла и бросил сигару. Крикнув пожарным, он побежал впереди толпы, которая ринулась к горящему самолету.

Пэт подавилась пончиком. Кое-как проглотив его, она тоже принялась вопить.

Девушка-костюмер кусала локти от того, что так и не успела переспать с Рэйланом Нортом, который сейчас погибнет в расцвете лет и станет легендой Голливуда.

Визажист вдруг вспомнил о смерти, которая пробудила в нем детскую боязнь ада и вызвала поток проклятий. Он стиснул в руках распятие и молил Бога простить ему вчерашнее грехопадение в компании двух молодых людей.

А хрупкая, с короткой стрижкой темноволосая женщина, стоявшая возле своего открытого «мерседеса», наяву переживала самый жуткий из своих кошмаров.

Она снова присутствовала при страшной гибели человека, которого любила.

Каким-то образом Рэйлан заметил ее. Позже, вспоминая об этом, он не мог понять, как это произошло. Просто чудо, знамение! Но его взгляд различил именно ее среди множества людей, наперебой кричавших что-то, чего он не мог расслышать из-за шума ревущего пламени.

Кирстен застыла у открытой дверцы машины, прижимая к груди нечто напоминающее сценарий. Слезы ручьем текли из-под темных очков.

Сначала Рэйлан подумал, что это лишь игра воображения: жизнь пробегает перед глазами за миг до смерти, как это бывает в подобные минуты, если верить многочисленным свидетельствам. И только увидев неподдельный ужас на ее лице, он понял, что видит реальную Кирстен.

– Уведите ее отсюда! – заорал Рэйлан через стекло, но его, конечно, никто не услышал. – Господи, не допусти этого! – взмолился он.

Не чувствуя боли, актер схватился за раскаленную ручку кабины и с нечеловеческой силой потянул ее на себя. Та неожиданно повернулась, и кабина откинулась легко, как крышка пивной банки. Все точно по инструкции, полученной им перед съемкой.

Но он не думал об инструкциях. Его мысли сосредоточились вокруг черного дыма у себя за спиной, женщины внизу и того ада, который творился сейчас в ее душе.

Рэйлана сразу окружили. Так много людей, что он не мог пробраться сквозь эту живую стену.

– Без паники, Рэйлан, – успокаивал кто-то. – Костюм асбестовый – только дымится, не горит.

– Идите к Кирстен, – закричал он. – Кирстен! Помогите ей. Дайте…

– Несет какую-то ахинею.

– У него истерика, придурок. С тобой бы и не то было.

– Кирстен!

По тому, с каким бешенством актер пытался прорваться через толпу, люди заключили, что он не в себе, и повалили его наземь.

– Снимите с него эти чертовы перчатки, они тлеют.

– Обмотайте ему чем-нибудь руки.

– Не надо обматывать.

– Что угодно, только торопитесь, торопитесь, пока он не получил ожога.

Рэйлан взглянул на свои руки с какой-то странной отрешенностью и увидел, что кожа неестественно красная и сморщенная, а из рукавов идет дым.

– Кто-нибудь, пойдите к Кирстен, скажите…

– Позовите же наконец санитаров! – бушевал режиссер. – Обормоты несчастные! Рэйлану насилу удалось сесть.

– Кирстен, – простонал он и протянул обожженную руку по направлению к ней.

– Ложись, милый. – Пэт удержала его за плечи, проявив больше самообладания, чем все остальные. – С тобой все будет в порядке.

Режиссеру она сообщила:

– Машина «скорой помощи» уже здесь. Помните, вы вызвали на всякий случай.

– Тогда убирайтесь все, дайте дорогу санитарам. Я подам на тебя в суд, скотина ты эдакая, за то, что ты влез в это дело! – заревел режиссер на Рэйлана и добавил, откусывая кончик новой сигары:

– Хоть и вышло чертовски здорово. Чертовски здорово! Все просто уписаются, когда увидят.

– Вон идут санитары. Расступитесь. Рэйлан, тебя сейчас отвезут в больницу.

Кто-то наложил ему на лоб мокрый холодный платок. Бесполезно было сражаться с их заботой, к тому же он бог знает как устал.

Где Кирстен?

Кирстен! Кирстен!

***

– Радуйся: шрамов не будет, – сказала Пэт, входя в отдельную палату. – Врач говорит, что ожоги легкие, хотя боль, конечно, нестерпимая. Смазывай их несколько дней и, если надо, принимай вот эти обезболивающие таблетки. – Она поставила маленькую коробочку на столик у кровати. – Они безопасные. Эффект заключается в том, что чувствуешь себя слегка навеселе и боль не ощущаешь. Мне многие говорили.