Капкан супружеской свободы

Алексей не мог не усмехнуться ее апломбу.

– Мы давно расстались, ты не забыла? - мягко и осторожно поинтересовался он, возвращаясь к своей, похоже, теперь ненужной чайной церемонии.

– Нет, не забыла. Но это было ошибкой, Алеша. Мы нужны друг другу.

– Зачем?

– Ради того, чтобы сделать нашу общую жизнь теплее и радостней. И еще для того, чтобы создать новый театр… Ты ведь собираешься создавать новый театр, не правда ли, Соколовский?

Он молча смотрел на нее, позабыв поставить на стол полную чашку. А Лида, похоже, все больше загоралась от своих слов:

– Я слышала, ты занят сейчас новым международным проектом. Ты ведь знаешь: Москва - это большая деревня, слухи разносятся моментально, и твоя пластическая драма, видишь, я даже знаю жанр намечающейся постановки, уже у всех на устах! Это как раз то, что я умею и люблю делать, Алеша! Ты увидишь, я смогу, я ведь никогда не подводила тебя!

Алексей бережно поставил наконец перед ней чай, который уже жег ему руки, и сказал - словно отрезал:

– Нет.

– Почему? - мгновенно отреагировала она, словно бы и не удивившись.

– Потому что я не смогу больше работать с тобой. - Он чуть-чуть помедлил, думая, стоит ли произносить это вслух, но безжалостно закончил: - Ты вызываешь у меня слишком много негативных эмоций, Лида. Извини, так уж вышло.

Он боялся взрыва негодования, может быть, даже истерики, в гневе захлопнутой двери, но Лида Плетнева удивила его и на этот раз. Она грациозным движением поднялась из-за стола, подошла к Алексею и, закинув руки ему на плечи, сделала попытку заглянуть ему в глаза.

– Как жаль, - грустно выговорила она. - А я-то твердила всем, что это не более чем сплетни…

– Ты о чем? - не понял Соколовский. Продолжать разговор в такой позе - почти в ее объятиях! - было по меньшей мере смешно, но не изображать же из себя, в самом деле, целомудренного Иосифа, не скидывать с плеч ее руки!…

– Я о той молодой француженке, почти девочке, с которой у тебя роман, - мурлыкнула Лида, вовсе и не думая освобождать его из своего нежного плена. - Говорят, ты подцепил ее еще в Париже и только благодаря тебе ее самодеятельная студия получила шанс участвовать в программе студенческого обмена. Это правда, Алеша?

Ему сделалось смешно, и вот теперь он уже спокойно, без малейших угрызений совести, отвел ее руки в сторону. И надо же было такому случиться, что именно в этот момент сзади прозвучал тихий возглас, и, обернувшись одновременно с Лидой, он увидел свою гостью, как всегда по утрам, заспанную и почти неодетую.

– Ого! - протянула Лида, и в ее чуть раскосых глазах мелькнуло какое-то хищное, даже угрожающее выражение. - Оказывается, здесь все еще серьезнее, нежели я думала…

Две молодые женщины не обращали ни малейшего внимания на потерявшего дар речи мужчину и с интересом разглядывали друг друга. Соколовский уже открыл было рот, чтобы прервать затянувшееся дурацкое молчание и как-то объяснить обеим все происходящее, как вдруг Натали взяла инициативу на себя.

– У нас ранняя гостья, Алеша? - обернулась она к нему с неподражаемо-интимными нотками в голосе и зевнула так, что всем стал виден ее маленький язычок, розовый, как у кошки. - Отчего же ты не познакомишь нас?

И обманщица подошла к брату, обвив его шею обнаженной рукой и прижавшись к нему движением, не оставлявшим никаких других истолкований, кроме одного-единственного. Соколовский замер, оказавшись вторично в женских объятиях, а Лида с достоинством прошествовала мимо них в прихожую, не опустившись до хлопанья дверью, а, напротив, прикрыв ее за собой со всей мыслимой тщательной интеллигентностью.

Алексей с подозрением уставился на Натали, а та, мгновенно отодвинувшись от него, громко захохотала, еле выговаривая между приступами смеха:

– Ну что? Здорово я тебя выручила?

– Да с чего ты взяла, что меня надо выручать? - с непонятной досадой осведомился Алексей. - Если хочешь знать, ты вела себя просто вызывающе.

Рыжая бестия подмигнула ему, задорно подбоченясь:

– Так ведь это ж ясно без всяких слов. Надоевшая любовница, не верящая, что все уже позади, старые связи, тяготящие человека, нудные сцены выяснения отношений… Есть только один способ разрубить этот узел одним махом: продемонстрировать женщине новую счастливую любовь. И что, скажешь, я плохо сыграла свою роль?

Алексей, открыв рот, смотрел на нахального бесенка, так смело взявшего на себя роль судьи и вершителя чужих судеб. Да есть ли на свете хоть что-нибудь, в чем бы они сомневались, эти молодые?! И имеет ли он право сейчас читать ей нотацию, как непременно сделал бы в подобном случае Татке? Впрочем, с облегчением тут же сообразил Алексей, его дочь, при всей ее свободе и раскованности, никогда, пожалуй, не позволила бы себе столь легкомысленной выходки. И, взглянув на Натали уже почти с нежностью, он подумал: современная француженка, черт бы ее подрал! Чего ж ты хочешь, Соколовский?!