Бывший муж

– Мне нужно было попробовать. – Ее бормотание едва можно было разобрать. – Я должна была возвратиться сюда.

Он гладил ее волосы, а потом приподнял лицо и вгляделся в него.

– А что, если бы тебе в голову пришла сумасшедшая мысль покончить с собой? Случись такое, я бы убил себя!

Дыхание застряло у нее в горле, потом она всхлипнула и с изумлением посмотрела на него.

Подчиняясь какому-то слепому инстинкту, она бежала к нему, надеясь найти в его объятиях успокоение и поддержку. Однако его побледневшее лицо выражало что угодно, только не сочувствие. Оно было неподвижным, замкнутым как маска, а глаза странно блестели. Тело его было напряженным, жестким. Это ощущалось даже сквозь толстое пальто. С нечленораздельным восклицанием он оторвал ее от себя и повернул лицом к тропинке, ведущей к коттеджу. Ее сердце дрогнуло, забилось – с ней поступили, как с нашалившим ребенком.

Она первой вошла в дом, а Грэм, войдя следом, заходил по гостиной взад и вперед, сжимая и разжимая кулаки. Он сбросил пальто на спинку кресла. Эрни тоже медленно сняла дубленку, повесила ее на крючок и в раздумье остановилась посредине гостиной, засунув руки в карманы джинсов. После энергичной пробежки по тропинке ноги подгибались от слабости. Ей пришлось сесть. Вид неестественно выпрямившейся фигуры, рассерженной физиономии и непрестанное метание по комнате вызвали в ней какой-то проблеск…

– Ну, тебе нечего сказать?

Она откинула голову.

– Я думала, ты в Нью-Йорке.

– Я так и предполагал. Посчитала, что ничто не помешает тебе выкинуть такой фортель! – Он обвел рукой комнату и резко отвернулся от Эрни, запустив пятерню в волосы.

– Как… как ты нашел меня?

– Как, как! Все было чертовски просто, – зло выдохнул он. – Ты твердила о коттедже почти каждый день! Боже, я должен был предусмотреть это…

– Грэм, все произошло иначе, – попыталась объяснить она. – Я совсем не думала… я не планировала приехать сюда. Это был просто порыв…

– Порыв?.. – Он повернулся к ней. Глаза обожгли ее огнем. Она сглотнула и уставилась на коврик.

– И все же, как ты нашел?

– Я вернулся из Нью-Йорка раньше. Подумал, что ты волнуешься из-за предстоящей поездки во Францию. Можешь мне поверить. – Казалось, что он с усилием цедит слова. – Я поехал в больницу, а ты, черт возьми, уже смылась оттуда. Доктора Филдса не было. Сестра смогла мне сказать только одно – за тобой приехала машина, как якобы было договорено. Я сразу же понял, что кто-то другой увез тебя из больницы.

Она подозрительно посмотрела на него.

– Ты не заезжал на… на керамический заводик?

– Я отбил там руку, колотя во все двери, но никакого ответа не добился, – прошипел он сквозь зубы. – Потом я заметил дорожку через поле и понял, что она ведет именно сюда!

– Грэм, поверь, Саймон совсем не был в курсе моих дел. Он считал, что я выписываюсь на законных основаниях, и только поинтересовался, почему так рано. Они с Эмми уговаривали меня остаться у них на всю пятницу, считая, что одиночество отрицательно подействует на меня…

– И они были правы, черт возьми!

– Прости, Грэм, но мне нужно было кое-что сделать.

– Что еще сделать? – хрипло прорычал он.

Эрни посмотрела на него, рассчитывая, что он все же поймет ее.

– Я должна была вернуться сюда! Я надеялась, что этот дом поможет мне вспомнить. Я старалась объяснить тебе, что меня волнует, но ты даже не слушал меня, был слишком занят своей идеей отправить меня во Францию. В конце концов, – она пожала плечами, – я решила действовать по своему усмотрению.

– И ты даже не подумала, как твой поступок может отразиться на других…

Она неловко поднялась с кресла.

– Я не думала, что обо мне спохватятся до понедельника. И потом, я же послала записку, – добавила она неубедительно.

– И посчитала, что поступаешь как нельзя лучше? – воскликнул он. – О Боже, Эрни! – Он снова растрепал волосы, словно они мешали ему.

– Я уже извинилась, все объяснила, – проговорила она еле слышно. – Что еще я могу добавить? – сказала она, замечая, что гостиная стала крутиться у нее перед глазами. Эрни тяжело привалилась к дверному косяку, взявшись трясущейся рукой за лоб. Она чувствовала, что еще немного – и она свалится в обморок. К собственному ужасу, ей пришлось вцепиться в косяк, поскольку ноги отказывались держать ее, – они стали как ватные.

Грэм грубо выругался. Он сделал два шага навстречу, и она оказалась в его руках. Он помог ей усесться в кресле у камина. Она слышала, как он возится с поленьями, стараясь сделать огонь жарче. Затем вернулся к ней, чтобы растереть ей руки.