В плену страстей

Алексе казалось, что кровь больше не течет по жилам, а он продолжал говорить:

– А пока что… пока что возможно только так.

Он замолк. Алексу охватил озноб, ужасный озноб, но она не пошевелилась. Под ладонью – его плоский, мускулистый живот, руки обнимают ее.

Больше он ничего не сказал и лежал, глядя в темный потолок. Потом поднял руку, взглянул на золотые часы на запястье, с тяжелым вздохом отодвинулся от Алексы и встал. Подняв разбросанные вещи, он молча оделся. Алекса, тоже молча, смотрела на него. Она не ощущала своего тела, ни рук, ни ног. Одевшись, он взглянул на нее сверху вниз:

– Прости, я должен уйти прямо сейчас. Мне не следовало к тебе приходить. Луиза в Лондоне. Весьма вероятно, что она может узнать, что ей сообщат, куда я уехал после приема. – Он удрученно вздохнул. – Мне необходимо обсудить с тобой, как все будет устроено в дальнейшем… Но сейчас я должен уйти. А завтра я возвращаюсь в Париж. Одну-две недели мы не сможем видеться. Потом, скорее всего, такая возможность появится. – Его голос звучал ровно, без каких-либо эмоций. – Я позвоню тебе, как только смогу. Ты не сможешь мне звонить. Ты должна это понять. – Он на секунду замолк. – Это чертовски трудно, но другого выхода нет. Только так! Прости, но в данный момент ничего другого придумать невозможно…

Он стоял и смотрел на нее. Долго смотрел. Затем наклонился над ней и ладонью закрыл ей рот, предотвращая какие-либо возражения.

– …пока я снова не смогу приехать сюда, – закончил он.

Выпрямившись, он вышел из комнаты.

Алекса слышала, как захлопнулась дверь.

На улице, промозглой от дождя, Гай почти бежал вперед. Он увидел то, чего уже не надеялся увидеть, – свет в конце тоннеля и свободное пространство, где легко дышится и куда манят орлы.

* * *

– Алекса? – удивилась Имоджен.

Увидев подругу в такой ранний час с чемоданом в руке, она не на шутку встревожилась.

Было восемь утра, но сегодня выходной, поэтому Имоджен позволила себе поспать подольше. Звонок в дверь был долгий и настойчивый. Она накинула халат и пошла открывать.

Войдя, Алекса протянула Имоджен пачку банкнот.

– Сто фунтов, – безжизненным голосом сказала она.

Имоджен все поняла. Не взяв денег, она затолкала Алексу на кухню, усадила и тяжело опустилась на стул напротив.

– Черт! – вырвалось у Имоджен, когда Алекса выложила на стол десять бумажек по десять фунтов каждая. – Ублюдок.

У Алексы вырвался сдавленный стон.

– Я не верила тебе, – сказала она. – Не верила ничему, что ты говорила о нем, – не хотела верить. А теперь, – Алекса перевела дух, – теперь верю. – Она пустым взглядом смотрела на подругу. – Ты поставила сто фунтов на то, что он вернется, чтобы продолжить наши отношения, несмотря на такую мелкую неприятность, как его предстоящий брак. – Она проглотила комок в горле. – Он вернулся. Прошлой ночью. Он был на благотворительном вечере. Потом он вошел ко мне в квартиру. Мы… – Она замолчала и сглотнула слюну. – Потом он… сообщил о своих планах в отношении меня. И в отношении той несчастной девочки, на которой собирается жениться! – Алекса изменилась в лице. – Я видела ее прошлым вечером. Я не знала, что это она. Слава богу, что она не знала, кто я. Но ясно как божий день, что она представляет себе, что ей сулит брак с ним. Я не знала, что она говорит про него, – просто она упомянула своего бесчувственного жениха, который считает ее неуклюжей и неловкой, собирается завести любовницу и забыть о своей новобрачной! Ему безразлично, что тем самым он ее унижает. Мне стало ее ужасно жалко. Но я не… не… – Алекса болезненно сморщилась. – Я не представляла, что это касается меня, что удобной любовницей буду я. Как сказала эта девочка, он найдет красивую, элегантную любовницу, потому что ему неинтересна инженю, наивная невеста-тинейджер! – Алекса перевела дух. – Имми, я считала тебя циничной, но ты была права – права от начала до конца! Я думала, что какими бы… странными тебе ни казались мои с Гаем отношения, но ты зря считала, что он плохо со мной поступает, и я не была девушкой по вызову, как ты выразилась. – Голос Алексы звучал глухо. – Но ты оказалась права – я была именно такой. И он хочет, чтобы я такой оставалась впредь. Единственное отличие на этот раз… – Алекса горько рассмеялась, – в том, что я должна стать еще более невидимой! На этот раз я не должна даже звонить ему, должна быть абсолютно невидимой, чтобы никто ничего не заподозрил. – Голос у нее дрогнул. – Так будет, по крайней мере, до тех пор, пока он не осуществит свой брачный «проект», который его жена вынуждена принять. А она, бедная девочка, конечно, примет, потому что чего же еще ей ждать. – Алекса сжала ладони. – Ох, Имми, как я могла быть такой дурой?