В плену страстей

Зеленые глаза, так похожие на глаза, в которых она когда-то тонула, удивленно расширились.

– Я вас не понимаю, – сказала мать Гая.

Алекса сжала руки и посмотрела прямо ей в глаза:

– Но ваша невестка поняла бы, мадам.

Мадам де Рошмон тоже смотрела прямо в лицо Алексы.

– Вы должны простить мою настойчивость, – сказала она, – но это совершенно необходимо. Вы должны поговорить с Гаем.

– Я уже сказала все, что сочла необходимым.

Алекса отвернулась. Это сюрреализм какой-то! Она стоит перед матерью Гая, а та почти приказывает поговорить с ее сыном.

– Но всего, что следовало вам сказать, мой сын не сказал вам, – продолжала мадам де Рошмон. – Вот почему вы должны полететь во Францию и поговорить с ним.

Алекса забыла об официальности.

– Простите, если я покажусь невежливой, но я вообще ничего не понимаю. Зачем я сюда пришла? Что вы от меня хотите? И почему? Буду с вами откровенной. Вы ведь знаете о моих отношениях с вашим сыном – они вышли за рамки «клиент-художник». В прошлом году у нас с Гаем была непродолжительная связь. И все. Для него это мало значило. Он сообщил мне о своей помолвке и в тот же день оборвал наши отношения. – Алекса удержалась и не упомянула, что Гай попытался их возобновить. – Мадам, наши отношения закончились. Смею вас уверить, что с моей стороны…

И снова повелительный жест заставил ее замолчать.

– Все, о чем я вас прошу, это уступить моей просьбе и поговорить с моим сыном.

– Зачем?

Алекса с вызовом вскинула подбородок.

– Ради будущего счастья моего сына, – ответила мадам де Рошмон.

– Его счастье, мадам, не имеет ко мне никакого отношения. Я надеюсь… я надеюсь, что он будет счастлив в браке.

– И я тоже надеюсь, мадемуазель Харкорт. Любая мать желает этого для своего ребенка. Вот почему очень важно, чтобы вы поговорили с Гаем.

Она встала и направилась к двери, и Алекса последовала за ней.

– Это не отнимет у вас много времени. Машина доставит вас в аэропорт, а через два часа вы уже будете в замке.

– Мадам, я не могу…

Мать Гая остановилась и повернулась к Алексе.

– Пожалуйста, – произнесла она.

Что-то в ее лице, глазах заставило Алексу остановиться и сказать:

– Хорошо, раз вы настаиваете. Я не понимаю, почему вы так решили… и не могу предположить, к чему это приведет.

– Я думаю, что жена Гая сочла бы, что это поспособствует ее браку.

Понятно. Теперь Алекса все поняла. Мадам Гай де Рошмон необходимы уверения Алексы в том, что она не представляет угрозы ее семейной жизни. И, чтобы ее успокоить, женщина, которая подозревается в любовной связи с ее мужем, должна прилететь к ним и по просьбе Гая сказать жене – которая каким-то образом узнала об Алексе, – что она не любовница ее мужа.

– Я сделаю это, мадам, – заявила Алекса, – но лишь при условии, что у меня в дальнейшем не будет никаких контактов с кем-либо из вашей семьи. Простите, если это звучит грубо, но моя жизнь изменилась и возврата к прошлому нет.

– Как пожелаете, мадемуазель. Пойдемте.

В коридоре их ждал слуга, которому мать Гая что-то сказала по-французски. Затем протянула руку Алексе:

– Благодарю вас.

Алекса нехотя пожала ей руку и в оцепенении последовала за слугой вниз по мраморной лестнице.

Глава 9

Оцепенение не прошло и когда она уже сидела в личном самолете де Рошмонов. Самолет был ей знаком – в нем она летала к Гаю.

Самолет летел над Ла-Маншем, и она вновь и вновь повторяла, хотя на душе скребли кошки: «Господи, помоги мне пережить все это и вернуться к другой жизни, которую я для себя выбрала»

– Мисс Харкорт? Капитан просит передать, что мы начинаем снижаться и приземлимся вовремя, – раздался голос стюардессы.

Стюардесса улыбнулась, и Алекса пробормотала в ответ что-то вежливое.

Пока самолет приземлялся на небольшой частный аэродром к западу от Парижа, Алекса словно заклинание повторяла слово «должна». Ее провели к поджидавшему лимузину, который повез ее сначала по главной автостраде, а затем свернул на сельскую дорогу. Погода была великолепная. Чудесный день начала лета клонился к закату, но солнце еще дарило свое тепло пробудившейся природе. Автомобиль замедлил ход и свернул на другую, узкую, дорогу, проехал через витиеватые железные ворота высокой, в два метра, ограды. Алекса вся сжалась. Лимузин ехал по длинной подъездной аллее, окруженной ухоженным лесопарком.