Страсть по-флорентийски

– Я называю ее Розой, – пробормотала она. Это… это второе имя Кейры.

– Я знаю, – спокойно сказал Лука. – Мне просто любопытно, захочешь ли ты выслушать и наши предложения.

– Поверь, я не собиралась давать ей имя официально, не поставив тебя в известность. Это просто мой вариант, – принялась оправдываться Шеннон. – Если у тебя есть какие-либо возражения, то просто…

– Мне нравится это имя, – перебил он, хотя его глаза сузились от неожиданного подозрения. Если Шеннон назвала ребенка, ни с кем не советуясь, то не собирается ли она воспитывать девочку без чьей-либо помощи?

Он всмотрелся в ее усталое лицо с огромными печальными глазами. Кожа Шеннон была такой тонкой, что напомнила ему тончайший шелк.

Его взгляд скользнул вниз. Черные джинсы делали Шеннон еще стройнее. Она мало ест, и это заметно. Она мало спит, хотя наверняка не подозревает о том, что Лука слушает по ночам, как она ходит по квартире. Шеннон потрясающе красива, но сейчас с головой ушла в собственное горе.

У Луки имелись планы насчет этого ребенка.

Равно как и на саму Шеннон. Тем не менее он понимал, что сейчас не время говорить об этих планах, поэтому дружелюбно продолжил:

– Мне бы хотелось внести небольшое дополнение. Мы могли бы назвать ее Роситой Анжелиной, в память об Анджело и Кейре. А из Роситы легко получается Роза. Ну как?

Слезы навернулись ей на глаза.

– Да, мне нравится, – прошептала Шеннон, даже не заметив, что девочка превратилась в настоящую итальянку.

Лука вернул ей ребенка, наблюдая, как слезы сменяются любящей улыбкой.

– Ну, попрощайся, мы должны идти…

Завтра им предстояло пережить двойные похороны, и Шеннон требовалась соответствующая одежда. Они обсуждали это за завтраком, и Шеннон неохотно согласилась вместе с Лукой поехать в магазин. Но сейчас по ее хмурому лицу он понял, что она передумала.

– Исключено, – твердо сказал Лука. – Мы оба нуждаемся в передышке и смене обстановки. К тому же никогда не знаешь, – беспечно добавил он, когда она положила ребенка в кроватку, – может быть, поход по магазинам понравится нам обоим.

Лука привез ее домой, чтобы быстро принять душ, прежде чем отправиться в город. Шеннон переоделась в единственное платье, которое захватила с собой во Флоренцию, – вязаное, цвета темно-синего сапфира, с длинными рукавами, оно облегало ее стройную фигуру и оттеняло цвет глаз. Шеннон немного подкрасилась, впервые за последнюю неделю, расчесала волосы и, поддавшись порыву, решила оставить их распущенными. Надев туфли на шпильках, она отправилась искать Луку. Он растянулся на диване в гостиной и листал журнал в ожидании Шеннон – точно так, как делал это раньше.

Знакомая поза заставила ее замереть в дверях.

Смуглый, стройный, с широченными плечами, он выглядел таким невероятно красивым, что у Шеннон сжалось сердце и перехватило дыхание.

Лука отбросил журнал и мягко вскочил на ноги. Он сменил строгий костюм на повседневные темно-серые брюки и черную кожаную куртку, и в таком виде казался ей… особенно опасным. Их тянуло друг к другу как магнитом.

Его оценивающий взгляд блуждал по ней, вызывая дрожь во всем теле.

– Какое поразительное преобразование, – пробормотал он мягко.

Шеннон с тревогой наблюдала, как Лука приближается, потому что знала, о чем он думает.

«Мое – секс – я хочу». Она узнала эту чувственную улыбку. Мышцы ее живота напряглись от возбуждения, соски на груди затвердели.

Лука поцеловал Шеннон, но, почувствовав, что у нее задрожали губы, сразу же откинул голову назад.

– Идем? – совершенно невинно спросил он.

Она неуверенно кивнула, понимая, что этот поцелуй был хорошо продуман и являлся предупреждением того, что за ним последует.

– Тогда пошли, – сказал Лука.

Они поехали в центр Флоренции, петляя по узким улочками, пока не добрались до пешеходной зоны, где Лука припарковал машину. Стало заметно теплее, солнце ярко светило, поэтому Шеннон оставила пальто в машине, и они отправились на прогулку.

Лука обнял ее за талию и постоянно наклонялся к Шеннон, чтобы посмотреть ей в глаза. У нее появилось странное ощущение, будто он гипнотизирует ее, но она ничего не могла с собой поделать. Страшная трагедия забрала у нее последние силы, не позволяя бороться с демоном-искусителем, шагающим рядом с ней.

Прохожие с любопытством оборачивались им вслед, потому что вместе они создавали поразительный контраст – высокий, смуглый флорентиец и белокожее, хрупкое создание с пылающими на солнце рыжими волосами.