Букет гардений

— Но нужен талант, чтобы так быстро научиться этому, — нежно возразил Франко. И неожиданно добавил изменившимся голосом: — Lecondom, с 'estcasse.

Сердце Стейси пропустило удар.

— Что?

Франко серьезно взглянул на нее.

— Презерватив порвался.

На нее накатила волна паники. Мой Бог, неужели она повторяет ошибку своей матери?

Стараясь взять себя в руки, Стейси принялась лихорадочно вычислять, какой у нее сегодня день. Наконец с облегчением выдохнула:

— Все в порядке. У меня вроде бы безопасный день.

— Bien, но все же, чтобы удостовериться в этом, не забудь сходить к врачу перед отъездом в Штаты.

Успокоившись, он встал, подошел к бассейну и нырнул в прозрачную воду.

Но волнение Стейси не прошло — всякое случается. А она еще не готова ни иметь ребенка, ни позволить мужчине войти в ее жизнь.

Или уже готова?

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Ребенок. И не чей-то ребенок, а ребенок Франко.

Эти слова вертелись в голове Стейси, пока она ехала на такси к отелю. Ее угнетало чувство вины из-за того, что она уехала, не попрощавшись с Франко, воспользовавшись тем, что тот находился в душе. Но она была не в состоянии сидеть рядом с ним за обеденным столом или тем более вернуться в кровать до тех пор, пока ее чувства и мысли не придут в порядок.

Ее шансы забеременеть малы, и это обнадеживает. А вдруг все-таки?.. Что же ей тогда делать? Время сейчас уж больно неподходящее для беременности.

Но какое-то странное, глубинное, веселое ощущение не давало Стейси покоя. Она попыталась разобраться в себе и неожиданно поняла: крошечная искра непонятной надежды возникла где-то очень глубоко в ее сознании. Нелогичная, глупая надежда — иметь любимого мужа и родить от него ребенка, несмотря на ее прежнее решение никогда не иметь детей после того, как она узнала правду об убийстве матери.

А теперь она не знала, как ей прожить то время, по истечении которого станет понятно, забеременела она или нет, и, более того, не выдать своего волнения ни Франко, ни подругам?

Стейси не имела ни малейшего представления о том, как после своего печального опыта с Лизетт, Франко отреагирует на ее беременность. Захочет ли он оставить ребенка или велит ей избавиться от него?

— Мадемуазель, приехали, — слова таксиста вернули Стейси к реальности.

Она вылезла из машины и остановилась в задумчивости.

Разумеется, она паникует преждевременно. И если хоть немного вдуматься, то сразу станет ясно, что все ее подозрения совершенно беспочвенны. И все же, раз такой возможности исключать нельзя, раз есть хоть один процент из ста, что после сегодняшнего дня она станет матерью, то и не думать об этом невозможно.

Как встретят ее подруги? Мадлен слишком проницательна. Она сразу же поймет, что со Стейси стряслось что-то серьезное. Конечно, Стейси пригодился бы сейчас хороший совет, и она не сомневалась, что подруги придут ей на помощь, если она обратится к ним, но сначала необходимо самой хорошенько разобраться во всем, что произошло.

Поэтому она не пошла в отель, а направилась в Монако-Вилль. В течение прошлых десяти лет она думала лишь о своем спокойствии и материальной стабильности и полностью пренебрегала эмоциональной стороной жизни. Она боялась позволить кому-либо быть рядом с собой и заплатила за этот свой страх с лихвой.

Даже тем трудным подросткам, которым она оказывала посильную помощь, она не позволяла нарушать выстроенную ею самой преграду. Она заботилась о них, но всегда держала дистанцию.

Но больше ей не хочется быть одной. Не хочется бояться. Ей нравится, что у нее есть друзья. И она не против того, чтобы завести семью.

Если она беременна, то ни за что на свете не избавится от ребенка, независимо оттого, что скажет ей Франко. С миллионом евро она справится с ролью матери. И даже, может быть, без этих денег тоже справится, как только найдет работу.

Но сможет ли она отказать отцу ребенка встречаться с ним? Неужели придется прожить всю жизнь, постоянно убегая от Франко? Она не желала своему ребенку такого детства. И она не видела во Франко ничего угрожающего.

Неужели дневник твоей матери и поступки твоего отца не преподали тебе никаких уроков? — в следующее мгновение спросила Стейси себя. Нельзя доверять богатым мужчинам. Но Франко ей казался добрым и искренним человеком. И он никогда не использовал свою власть вопреки здравому смыслу.