Нелегкое счастье

Хотя пульс грохотал точно молот и тело стремилось слиться с его, сердце саднило. Как Сойер мог подумать, что она вспоминает Бретта, когда он сам намного лучше? Она обхватила его за ягодицы и крепко прижала к себе.

— Сойер, пожалуйста. Ты мне нужен.

Он проник в нее и застонал.

Она непроизвольно снова и снова повторяла его имя. Напряжение росло. Ногти впивались в его спину и тянули его вниз. Она соскучилась по его рту. Курчавые волосы на груди дразнили и возбуждали ее. А потом она пришла к кульминации. Наслаждение волна за волной накатывало на нее, и она извивалась от удовольствия. Он проглотил ее крики, нанес последний удар и вознесся на собственную вершину наслаждения.

Если бы он точно не знал, то подумал бы, что Линн не хватает сексуального опыта. Конечно, она не девственница в обычном, значении этого слова. Но ее словно поражало почти все, что они делали последние три часа.

Она знала, как дарить наслаждение, но почему-то удивлялась, получая его. От этой мысли возникали вопросы, на которые он не хотел отвечать. Он не мог думать о Линн с Бреттом. Ведь его кожа еще пахла ею. И он еще боролся с чувством вины, думая о брате.

В ванной выключили воду. Он оттолкнул неприятные мысли и взялся за ручку двери ванной, чтобы полюбоваться Линн.

Она его еще не заметила и стояла в стеклянной кабинке душа, окруженная облаком пара. Поблескивала влажная кожа. Одна рука потянулась за полотенцем, висевшим на крючке. Она вытирала волосы, шею, спину. При каждом движении вздрагивали груди, и его пульс опять пустился вскачь, а в чреслах разгорелся пожар. Его охватило чувство вины, когда он заметил на ее нежной коже красноту от его щетины, а на шее — следы любовных укусов.

Она вышла из кабинки и шагнула на банный коврик. Линн нагнулась, вытирая длинные ноги. Он застонал при виде круглых манящих бедер. Удивленная, она резко выпрямилась и спряталась от его голодного взгляда за полотенцем.

— Тебе что-то надо?

— Нет, я просто наслаждаюсь твоей красотой. Покрасневшая от горячего душа, она еще больше зарделась.

— Ты не должен так говорить.

— Ты ждешь, что я буду лгать?

— Сойер, я плоскогрудая и костлявая.

Он шагнул к ней, взял полотенце и бросил его на пол. Теперь он завладел ее грудями и ласкал большими пальцами их вершины.

— Ты невероятно красивая. И твое тело совершенство.

Голубые глаза сверкнули недоверием. Почему она сомневается в своей красоте?

— Мне надо сегодня поехать в магазин. Хочешь, поедем вместе, выберем украшения для детской?

Интерес сверкнул у нее в глазах, но она посмотрела на постель и закусила нижнюю губу.

— Мне, наверное, надо заняться коробками. Сойер не мог скрыть разочарования. После прошлой ночи он надеялся, что они теперь часто будут вместе. Но сегодня она удивила его. У него возникло впечатление, что он торопит события. Для Линн все произошло слишком быстро? Она утверждала, что не хочет любви. А он хотел ее любить. Но пока не пройдет ее печаль, ему придется довольствоваться тем, что она дает ему.

Подняв поднос после позднего ленча, Сойер приказал себе не жадничать. Раньше он никогда не проводил полдня в постели с женщиной. Но он никак не мог насытиться Линн. Эта цепь была покрепче любых наручников. Он покачал головой. Если он сейчас не уйдет, то уже не сможет оставить ее. А она, несомненно, нуждается в перерыве после той нагрузки, какую он ей задал.

Наклонив голову, он украл еще один поцелуй, отступил и усмехнулся. Румянец, выступивший у нее на щеках, явно не связан с горячим душем.

— Солдат покормлен. О Мэгги и других щенятах уже позаботились. А я уеду на пару часов.

Он спускался по лестнице, и шаги отбивали гимн оптимизму. Линн хочет его, он ей нравится.

При этой многообещающей мысли Сойер улыбнулся. Они сделают свой брак реальным. Если призрак Бретта так и не смог разъединить их, значит, ничто не встанет между ними.

С чувством полного права Линн набросила свой плед на софу Сойера и расставила на его полках свои безделушки. Теперь надежда не покидала ее. Но если она чему и научилась, так это жизненному правилу: когда все кажется слишком хорошо, чтобы быть правдой, это долго не продлится.

Настала пора перегруппировать и перестроить преграды вокруг сердца. Необходимость сделать ревизию реальности снова толкнула Линн к дневнику Бретта.

Проведя час, полный отчаяния, она в сердцах захлопнула дневник. Что имел в виду Бретт, когда писал, что, пока он держит то, что Сойер ценит превыше всего, он хозяин положения?