Принцесса в лопухах

С ней не согласились. Аллочке посоветовали дождаться звонка Назарова.

– А пока можешь навестить родную маму Веты, – проговорил Фома. – Я же вам сказал вчера, где она проживает.

– К ней завтра пойдем, тоже все вместе, – решила Гутя. – Только без Фомы, конечно.

Их серьезный разговор был прерван телефонным звонком.

– Гутя! – кричал в трубку отец. – Я уже дома. А тут и нет никого! Тот мужик тебе не сказал – во сколько он точно нарисуется, а то мама волнуется! Говорит, может, заблудился человек...

– А ты? Ты не волнуешься? – усмехнулась дочь.

– Я? Я тоже волнуюсь. Мама сказала, что я дурак, надо было с тем мужиком и приехать... В общем, я пока к вам не вернулся, беспокоюсь – как человек доберется, а вы... вы уж без меня сами крутитесь.

Гутя уложила трубку и развела руками:

– Говорят, женщины непредсказуемы, а я вот все никак не могла понять мужиков – ну кто им внушил, что они цари природы?!

Глава 3

Незваный гость – новостей горсть

Утром Аллочка проснулась от настойчивого урчания в животе.

– Неужели одиннадцать? – проворчала она.

Алла Власовна раньше себе во сне не отказывала, могла и в два часа проснуться, и в половине четвертого дня, но однажды посмотрела телепрограмму, подсчитала, сколько полезного времени она губит на сон, и стала подниматься в жуткую рань – в одиннадцать утра. И ведь что странно – когда она храпела до двух, ее желудок спал вместе с ней, а стоило ей встать, так сказать, с зарей, и голод начинал душить ее именно в одиннадцать.

– Варь! – крикнула Аллочка с постели. – Ты случайно не настряпала оладушек?

Варька уже сновала по комнате, но оладушек отчего-то не настряпала.

– Тогда свари каши, манной, – распорядилась Аллочка.

– Не получится, – заявилась к ней в комнату племянница. – У нас свет отключили, плита не работает.

Это была катастрофа – без света электрическая плита ничем не могла порадовать.

– И как я, спрашивается, поеду к свидетелю, когда у меня живот криком кричит?

– Прими таблетку, – пожала плечами Варька. – Что я могу сделать?

– Ну... ну сделай хоть какой-нибудь бутербродик!

– Точно! – подоспела к ним Гутя. – Надо сделать бутерброды! Только у нас не с чем, вчера в магазин не ходили. Давай, Аллочка, поднимайся – и в магазин.

Аллочке совсем не хотелось выходить из дома, не позавтракав, но магазин – это была ее святая обязанность. И раньше ее это никогда не напрягало, потому что ведь всегда оставалась сдача, которую она бережно складывала себе в карман. Но сегодня все же хотелось кушать.

– А печеньица нет? – с последней надеждой спросила она.

– Нет, – в один голос ответили мать с дочерью и уставились на родственницу.

Вяло выбравшись из-под одеяла, вспомнив всех матушек и батюшек поименно, Аллочка поплелась одеваться.

– Вот, я список написала, – сунула Гутя ей в руки сумку и деньги. – Не забудь порошок, ты в прошлый раз не купила...

Аллочка слушала ее вполуха. Хотелось быстрее добраться до магазина, купить колбасу и что там еще по списку. А еще сырок глазированный, чтобы сразу в рот затолкать, и булочку из соседней кулинарии, и... нет, кабачковую икру на улице есть неудобно, но вот яблоко...

Она возвращалась домой, нагруженная, словно верблюд, и в который раз думала – отчего это никто никогда не посылает за покупками Фому? Подумаешь – работает он! Не может он! А она – Аллочка – каждый раз таскать такие килограммы может?!

Она медленно поднималась по лестнице, руки оттягивали пакеты, рот был набит до отказа, зато голова была свободна и думала о родной матери Веты – отчего это женщина не заявилась даже на похороны дочери? А может быть...

И в этот момент совершенно неожиданно откуда-то сверху на Аллочку сбросили пушечное ядро! И это ядро впилось в шею сыщицы холодными щупальцами и, что особенно страшно – зубами. Вместе со всеми пакетами – с колбасой, хлебом и кабачковой икрой – Аллочка рухнула на бетонный пол.

– Убийц-ц-ц-ца, с-с-сволочь, – шипело «ядро» и в исступлении сжимало шею добычи.

– Маньяки-и-и-и! – возопила несчастная, отшвырнула от себя нечто дикое, но оно кинулось на нее с новой силой. – Помогите-е-е!

Жильцы в подъезде оказались на редкость душевными. Прямо над сцепившимся клубком открылась дверь, и приятная дама Анна Дмитриевна, чья собачка прилежно гадила исключительно возле порога, воскликнула:

– Боже! Что вы тут разлеглись на холодном полу? Вы же подхватите туберкулез!