Принцесса в лопухах

Гутя обернулась:

– А мне кажется, он вовсе и не собирался оставлять ее помирать. Он просто хотел, чтобы она помучилась, а потом подписала бы отказ от Машеньки и от хлама всякого. Он, наверное, решил не только Веру в Заполярье отправить, но и Жанну. А всем бы говорил, что она сама убежала. А когда убили Машу, он загремел в больницу и не успел Жанну выпустить. А больше ее никто не видел, поэтому и думали, что она пропала уже давно.

Аллочка подумала и выдала:

– У меня родилась самая простая и правдивая версия. У Назарова имеется любовница! Она видит, что отношения Назарова и Жанны заходят в тупик, выслеживает Жанну и сообщает об этом Назарову. Он... заметьте, он уже все знает, поэтому аккуратно приходит домой... до этого он в своих банях говорит, что уединяется с женщиной, и ему верят. Короче, он приходит домой, видит жену в объятиях своего товарища... тут ему попадается на пути Ветка. Девочка опять злит отца... допустим, она снова просит положить мать в клинику. Ну, и всю свою ярость Назаров обрушивает на девочку!.. Нет, лучше не так. Он, значит, не видит дочери, зато его любовница...

– Бред, – бестактно прервала ее Гутя. – Начнем с того, что у Назарова нет любовницы. Тебе же сказали – он был слаб как мужчина!

– Ну и что? – отстаивала свою версию Аллочка. – А может, любовнице на фиг никакой мужчина и не нужен, зато ей требуются деньги! А он обрадовался, что ей мужчина не нужен, и полюбил ее... плотоядно! Зато все с Машенькой складывается – любовница просто избавилась от лишней обузы.

Варька важно задрала голову и авторитетно заявила:

– И снова ерунда! Может, этой любовнице и нужны только деньги, но мужчины в таком состоянии не станут лишний раз подвергать себя унижениям. Он не будет заводить романы на стороне, если ему заводить... нечем.

– Да? А тогда почему он на день рождения заявился со всеми своими сотрудниками, а? Словно специально себе алиби обеспечивал! – как мартышка, гримасничала Аллочка. – Я вам точно говорю: или Вету убил Назаров, или...

– Или убийц было двое? – поняла ее Гутя. – Не слишком ли много? Вы подумайте: только что погибла Вета, еще ведется следствие, дом Назаровых – под постоянным контролем, а тут кто-то берет и убивает ни в чем не повинную малышку! Что-то слишком уж отчаянно... Хотя... Я все же думаю, что Вету убил отец. Об этом и Жанна говорила, а она знает своего мужа получше нас.

– А поесть можно? – появился в дверях заспанный Фома.

– Фомочка! – кинулись к нему женщины. – Ну, конечно же, можно поесть. Садись! Тебе блинчики со сгущенкой или со сметанкой? Еще мед есть... Аллочка! Опять весь мед съела, ну прямо как медведь какой!.. А вареничков?

Фома наелся до отвала и вареничков, и блинов, а потом стал собираться.

– Ты куда? – взвилась Варька. – Мы же тебя отпросили на сегодня, отдохни.

– В клинику, – ответил Фома. – Варь, ну надо же посмотреть, как себя Жанна чувствует. И потом... мне на сотовый Левка звонил.

– Передай своему Левке, чтобы он с Назарова глаз не спускал, – попросила Аллочка.

– Да некогда ему на Назарова пялиться, – вздохнул Фома. – У него же работа.

– А Назаров – убийца! Мы уже твердо решили, – заявила Аллочка и с чистой совестью накинулась на блины.

Что бы они там ни решали, а в таком тонком деле, как расследование, требовались неопровержимые доказательства. А их не было.

Когда Фома убежал в клинику, Гутя подвела итоги:

– Подозреваемый у нас наметился, теперь надо собирать факты. Отправляемся к няне Вале. Варя, ты обязательно должна ехать – там, похоже, нужен чуткий подход.

– Я понимаю... – грустно мотнула головой Варька. – Только мне не в чем. Вчера, когда домой поднималась, последний каблук отвалился.

– Как это – последний? – испугалась Гутя. – А до этого ты на одном бегала? Бедный ребенок! Конечно, дуй в магазин! Мы тебя подождем.

– И ничего у нее не последний, – вклинилась Аллочка. – У нее еще только первый оторвался, да еще подошва, а вот мои сапожки...

– Тебе мы покупали в прошлом сезоне! – отрезала сестра.

– Но теперь такие никто не носит!

– Значит, ты будешь эксклюзивом!

Варька уже выскочила за дверь, напялив старенькие кроссовки, а сестрицы все еще спорили по поводу моды. Процесс прервал только телефонный звонок.

К аппарату подскочили обе.

– Куда ты несешься, если это мне звонят? – зыркнула на сестру Аллочка, и тут же голос ее полился медовой патокой: – Алле-е-еу!.. Кого?.. Гутиэру?.. Нашли, кого спрашивать... Гутька! Тебя.