Пора по бабам

– Во сколько он вас просил прийти?

– А сейчас сколько?

– Я первый спросил!

Нервы Клавдии Сидоровны натянулись до предела.

– Дайте мне телефон, я немедленно ему позвоню и сообщу, что мне… как ваше имя-отчество?.. Хотя неважно, сообщу, что вы мне строите препоны! – сердито прищурилась Клавдия. – Пусть он спустится и вас уволит!

– Ха! Как он спустится, если его сейчас и в поликлинике нет? – мартышкой скорчился старичок. И обозлился вконец: – Он у нас болеет! И уже неделю! А вы тут стоите и мне бесстыже уши крутите! Я вам что, бестолочь какая?!

Клавдия обнаглела вконец.

– Да! Вы мне – бестолочь. Да, я не записана на прием, да! А все потому, что у нас с Юрием личные дела! Может быть, я ему хочу заплатить из собственного кармана, чтобы он вылечил моего … друга?! Вон, посмотрите в окно, видите, верзила в джипе? Это мой товарищ! А рожу его видите? Вот! Я, может быть, специально к Юрию его привезла, потому что с такой физией его ни один доктор лечить не берется! И хочу заплатить! А вы тут стоите и прекрасному врачу не даете заработать лишнюю копейку за свой же титанический труд! И кто вы после этого?

Старичок проникся. Вероятно, отношение к Бродскому у него было самое нежное, потому что заработать ему он все же дал.

– Так это… я ж ничего против денег-то не имею. Только Юрий Валентинович и вправду болеет. Дома сидит, простыл. Вы к ему на дом поезжайте. Он живет знаете где? Где магазин «Спорттовары», на седьмом этаже, а квартира прямо сразу. Самый первый подъезд.

Важно кивнув старичку на прощание, Клавдия выскочила на улицу.

– Ну, Жора, если бы не моя находчивость… – хвалила она себя, протискиваясь в джип. – Гони к «Спорттоварам».

Бродский Юрий Валентинович действительно сидел дома и сосредоточенно болел. Это было видно по целой гвардии лекарств, которые стройными рядами расположились на прикроватной тумбочке.

– Юрий Валентинович? – приветливо улыбнулся Жора, как только хозяин открыл двери.

Доктор даже не ответил. Лишь взглянув на перекосившуюся скулу гостя, он молча отошел вглубь комнаты, приглашая пройти.

– А мы ведь к вам с вопросами… – улыбаясь, как добрая деревенская тетушка с гостинцами, заворковала Клавдия. – У нас ведь несчастье, вот к вам и приехали.

– Вообще-то я на дому не практикую… Однако я никакого несчастья тут не вижу, мое вмешательство не потребуется, обыкновенные ссадины.

– Ой, вы про Жору? – всплеснула руками Клавдия. – Да не обращайте внимания! В него и не надо вмешиваться! Заживет как на собаке! Мы к вам по другому…

Бродский изумленно вздернул брови.

– Понимаете, – начала Клавдия Сидоровна, комкая край пальто. – Я… родственница Лилечки Распузон.

– Ага, она свекровь, – подтвердил Жора.

И совершенно напрасно, потому что Клавдия специально не говорила, что она свекровь, чтобы не ворошить сердечную рану хирурга, если он все еще любит ее невестку, незачем ему напоминать, что она замужем. А то, чего доброго, замкнется.

– Вы ведь помните Лилю Распузон? Она с вами в одном классе училась. Замечательно красивая девочка!

– Распузон? С такой смешной фамилией у нас Лиль не было, – покачал головой Юрий.

– Были! Но только она теперь Распузон, а раньше она была Антипова! Ну? Вспоминаете? – наседала Клавдия.

Юрий Бродский печально усмехнулся одним уголком губ.

– Как же, как же… Да вы раздевайтесь! – вдруг опомнился Бродский. – Проходите! Одежду можно туда повесить. Я, видите ли, долго стоять не могу, мне сейчас лежать полагается. Пройдемте в комнату!

Клавдия вежливо кивнула, сбросила тяжелое пальто и плавно прошествовала туда, куда приглашал хозяин. Бродский же улегся в кровать прямо в халате, хлебнул какой-то отравы из пузырька и блаженно расплылся в мечтательной улыбке:

– Вспоминаю Лилечку. Еще влюблен в нее был продолжительное время. И как меня угораздило в нее влюбиться? Ведь все девчонки в классе за мной бегали, а я вдруг взял и втюрился в Лилю. А любовь – это ведь как корь, чем позже подхватишь, тем тяжелее болеешь.

– Умно сказано, – оценила Клавдия.

– Это не я сказал, это Дуглас Джерролд. А кстати, что, собственно, случилось?

– Да, собственно, ничего. Только она взяла и пропала, – с горьким вздохом объяснила Клавдия. – Я вот хотела спросить… а у вас ее нет?

Юрий выпучил глаза, поперхнулся, а потом лихо опрокинул в себя еще одну бутылочку с лекарством.

– Вы напрасно ее здесь ищете, я с ней после не встречался, – вздохнул он. – Видите ли, я специально ее избегаю, любовь побеждается только бегством. Это тоже не я сказал, это Пьетро Бембо.