Пассажир из Франкфурта

– Я могла бы ответить. Я могла бы вам что-то рассказать, но к чему это? Мне кажется, что если вы приедете туда, куда мы направляемся, не получив прежде от меня разъяснений, которые все равно покажутся вам бессмысленными, то ваши первые впечатления будут гораздо сильнее и значительнее.

Он внимательно посмотрел на нее. На ней была отделанная мехом твидовая куртка, явно по последней иностранной моде, – идеальная одежда для путешествий.

– Мэри-Энн… – задумчиво произнес он, и в его голосе прозвучал вопрос.

– Не сейчас, – ответила она.

– Ага. Вы все еще графиня Зерковски.

– В настоящий момент я все еще графиня Зерковски.

– Вы здесь у себя дома?

– Да, более или менее. Я здесь выросла. Мы каждый год осенью приезжали и подолгу жили в замке, это не очень далеко отсюда.

Он улыбнулся и произнес задумчиво:

– Какое прелестное слово «замок», звучит так внушительно.

– Да нет, у замков сейчас довольно жалкий вид. Они почти все в полуразрушенном состоянии.

– Это же страна Гитлера, не правда ли? Мы ведь недалеко от Берхтесгадена?

– Он вон там, дальше, на северо-востоке.

– Скажите, а ваши родственники и друзья приняли Гитлера, поверили в него? Может быть, мне не стоило спрашивать?

– Они не одобрили ни его самого, ни его идеи, но говорили: «Хайль Гитлер». Они смирились с тем, что произошло в их стране, а что еще им оставалось делать? Что вообще можно было сделать в то время?

– Кажется, мы едем к Доломитам?

– Какое это имеет значение, где мы и куда мы едем?

– Да, но мы же совершаем путешествие с познавательной целью?

– Да, но предметом нашего интереса является не география. Мы едем навестить некую персону.

– У меня такое чувство, – Стэффорд Най взглянул вверх, на вздымающиеся до небес горы, – будто мы собираемся посетить хозяина гор.

– Вы хотите сказать, хозяина ассасинов, который держал своих людей на наркотиках, чтобы они с чистым сердцем умирали за него, чтобы убивали, зная, что их тоже убьют, но веря, что после этого они сразу же попадут в мусульманский рай и там будут прекрасные женщины, гашиш и эротические грезы – абсолютное и бесконечное блаженство. – Помолчав минуту, она добавила: – Вожди! Похоже, они были всегда – люди, которые обретают такую власть над людьми, что те готовы за них умереть. Не только мусульмане, христиане тоже шли на смерть.

– Святые великомученики? Лорд Олтемаунт?

– Почему вы о нем вспомнили?

– В тот вечер он мне вдруг представился именно таким, словно высеченным из камня, – святым в каком-нибудь соборе XIII века.

– Может быть, одному из нас придется погибнуть, а может, и не одному.

Он собрался было что-то сказать, но она его остановила:

– Иногда я думаю еще вот о чем. Стих Нового Завета – по-моему, от Луки. На тайной вечере Христос говорит своим ученикам: «Истинно говорю вам, что один из вас предаст Меня». Весьма вероятно, что один из нас окажется предателем.

– Вы допускаете такую возможность?

– Я в этом почти уверена. Кто-то, кого мы знаем и кому доверяем. А вечером он ложится спать, и ему снятся не святые муки, а тридцать сребреников, и, просыпаясь, он ощущает в своей ладони их тяжесть.

– Страсть к деньгам?

– Больше уместно слово «честолюбие». Как распознать дьявола? Дьявол выделяется в толпе, возбуждает других людей, выпячивается и ведет себя как вождь. – Помолчав немного, она продолжала задумчивым тоном: – У меня была приятельница, находившаяся на дипломатической службе, она как-то рассказывала одной немке, как ее потрясла мистерия о страстях Господних, которую она видела в Обераммергау, а немка ей презрительно ответила: «Вы не понимаете. Нам, немцам, не нужен никакой Иисус Христос! Здесь, с нами, наш Адольф Гитлер, и его величие превосходит любого Иисуса, который когда-либо жил на земле». Это была довольно милая, обыкновенная женщина, но она искренне так считала. И огромная масса людей думала так же. Гитлер завораживал слушателей, и они с готовностью приветствовали садизм, газовые камеры и пытки гестапо. – Она передернула плечами и уже своим обычным тоном добавила: – И все же странно, что вы сказали то, что сказали.

– Что именно?

– Про хозяина горы, предводителя ассасинов.

– Вы хотите сказать, что здесь и вправду есть хозяин горы?

– Ну, не хозяин, но, возможно, хозяйка.

– Хозяйка горы? Какая она?

– Вечером увидите.

– А что мы делаем вечером?

– Выходим в свет.

– Похоже, вы уже давно не были Мэри-Энн.