Альфонс нечаянно нагрянет

Василиса сидела перед экраном телевизора и задумчиво толкала в рот подгоревшие оладьи.

– Вася! У меня такие новости!.. – появилась в дверях Люся.

Василиса даже не повернула головы.

– А где Таракашин? – догадалась вдруг спросить Людмила Ефимовна.

– Таракашин? Он позорно сбежал! – сообщила Василиса с ноткой презрения. – В нем так и не проснулся настоящий мужчина!

Люся напряглась, не хотелось ей обижать подругу, однако не удержалась:

– Вася, а позволь спросить – как ты в нем этого самого мужчину будила? Я смотрю – наша постель застелена чистым бельем, на столе… да, на столе слабая карикатура на романтический ужин… Вася, ты решила очаровать Таракашина?

До последней минуты Василиса Олеговна пристально наблюдала за событиями сериала, но слова подруги сбросили ее с дивана.

– Ты на что намекаешь? – уперла она руки в боки и гневно задергала бровями. – Ты хочешь сказать, что я на этого червяка позарилась?!

– Нет, но позволь… какой же он червяк, он все-таки…

– Нет, ты хочешь это сказать! – топнула ногой Василиса. – Да я из него решила настоящего мужика сделать, чтобы Ольге на свадьбе за него стыдно не было! Чтобы тебе не стыдно было людям в глаза смотреть! Я ведь…

Она в расстройстве принялась бегать по комнате, ее волнение передалось сначала Малышу, который дремал возле телевизора, а потом и коту, который теперь гонялся за мохнатыми лапами собаки. Живописная группа металась по комнате, и Люся уже пожалела, что не удержала язык за зубами.

– Настоящий мужик – он должен быть гармоничной личностью, так? – не успокаивалась Василиса. – Вот я и стала его к гармонии приучать! Сначала заставила сделать зарядку. И, да, Люся, он ее выдержал! Правда, потом у него тряслись ноги и руки. Зато тесто для оладушек трясущимися руками взбивать удобнее! В этом я на нем сама убедилась – он справился за полчаса! И кровать у нас свежим бельем застелена – верно. Потому что все старое он засунул в машинку и перестирал. А пока машинка крутилась, он же не мог сидеть сложа руки, пылесосил ковер и протирал пыль. И вот когда я уже совсем почти увидела в нем мужчину, когда я доверила ему самое… так скажем, интимное…

– Я же говорила! А ты – червяк, червяк! – снова не удержалась Люся.

Однако Василиса на нее даже не взглянула. Она уставилась в угол комнаты, вытянула шею и, обиженно тряся губами, пролепетала:

– Когда я доверила ему самое интимное – наше мусорное ведро, он, скотина, сбежал! Дезертировал! Слабоват оказался! Не вынес. Отсюда вывод! Для того чтобы проверить, насколько мужик силен, его надо заставить на полдня заменить дома женщину! Люся, запиши где-нибудь, тебе надо заучивать особенно ценные мои мысли.

Люся ухватила себя за щеки и только восторженно качала головой:

– Васенька… как тебе удалось заставить Таракашина оладьи печь? Он же не знает, как плита включается!

Василиса высокомерно дернула губой, эффектно уселась на диван и презрительно фыркнула:

– Люсенька, для настоящей женщины нет ничего невозможного! А уж такой-то сморчок, как твой Таракашин, – это вообще не проблема… Я просто пообещала, что ты за него выйдешь замуж!

Дело в том, что жениться на Люсе Таракашин желал пылко и страстно. Но его желание ничего общего с любовью не имело. Дело в том, что его заграничный батюшка, канадский дедушка Ольги, тот самый английский бульдог, сколотил кое-какое состояние и хотел все оставить сыну. Но лишь в том случае, если тот станет примерным семьянином, то есть обретет жену с родным, законным ребенком. Вот такое трепетное отношение у него было к семье. Поскольку единственным родным дитятей Виктора была Ольга, а больше никто его папашей делать не хотел, Таракашину от Люси просто некуда было деваться. К тому же батюшка был в капризном возрасте, мог в любой момент скончаться, а денег Виктору хотелось. Оттого-то он практически ежедневно выяснял, готова ли Людмила стать его супругой. Однако у Люсеньки был несколько иной идеал мужчины, и Таракашин никак ему не соответствовал. Ничего удивительного, что сегодня он одним прыжком решил допрыгнуть до Люсиного мужского эталона. Однако прыжок не удался.

– Вася… – просто не могла поверить в коварство подруги Людмила Ефимовна. – Ты… спекулировала моей рукой и сердцем?

– Люся, я тебя умоляю! У нас уже давно спекуляция называется красивым словом «бизнес». Ну, бизнеснула маленько… Господи! Да неужели ты думаешь, что после того мусорного ведра я бы успокоилась? У нас с тобой еще на балконе убрать нужно, обои переклеить, в ванной вон краны поменять… – махнула рукой Василиса.