Альфонс нечаянно нагрянет

– Ничего страшного, – распахнула перед ней дверцу Люся. – Сейчас нас довезут прямо до дома Леры.

– Это понятно, – отмахнулась Василиса, влезая на заднее сиденье. – Я спрашиваю – сарафан очень плохо сидел?

– Что ты, Васенька!! Он и не сидел вовсе, он же болтался на тебе! Если честно, то хуже его были только твои вязаные бикини! – призналась Люся и ухнулась в машину.

Моника Семеновна резко набрала скорость, вырвалась на главную дорогу и вдруг повернулась к дамам всем туловищем:

– А вы что – знакомые Лерки? Чего-то я вас не припомню… Как вас звать-то? Ну вот эту, старшенькую, Василием, я уже поняла, а вас как?

– Нет, меня-то как раз Василисой звать, – влезла в разговор Курицына. – А вот старшенькую Люсей зовут. Она – Петухова Людмила.

Васенька объяснила, кто есть кто, и аккуратненько попыталась развернуть водительницу лицом к рулю.

– Люся, Люся – голова от гуся… а вы…

– Нет, ну почему же от гуся? – воспротивилась Люся. – У меня своя! Вы бы, Моника Семеновна, на дорогу-то поглядывали…

– Да мне тогда вас не видно. А вы с какого боку знакомые? – допытывалась хозяйка машины.

Василиса тревожно заерзала на сиденье – только что они чудом не снесли придорожный киоск. Люся же и вовсе решила смотреть строго себе под ноги, дабы сберечь нервы.

– Мы… понимаете, наши дети были очень дружны с Михаилом, вот мы и сочли своим долгом… Все-таки горе у матери, такая смерть, да еще преступник до сих пор не найден, надо как-то…

– Ой! Ой, не могу!! – Теперь Моника и руль выпустила – ей нужно было срочно хлопнуть себя по бокам. – Преступник неизвестен!! Это кому ж он неизвестен, назовите мне этого олуха! Да все знают – Генечка парнишку прикончил, тесть хренов! Генечка, харя веничком! И чего наша милиция думает – неизвестно! Почему, интересно, он еще на свободе гуляет, когда уже вовсю должен сухари грызть?!

Подруги вытянули шеи.

– А с чего вы решили, что это Генечка? – удивилась Василиса. – У него, между прочим, тоже недавно дочь погибла! Он не мог прикончить парнишку, он в трауре. И потом – он был занят, переживал…

– Я вас умоляю! Переживал он… – фыркнула Моника и вдруг свернула с дороги к ближайшему магазину. – Подождите меня, я водки куплю, ладно?

Дамы синхронно кивнули и перевели дух – минут двадцать можно за свою жизнь не опасаться.

Через десять минут они подпрыгнули от сильного удара – Моника открыла багажник, и два дюжих молодца свалили туда ящики с водкой.

– Ну все, теперь к Лерке, – плюхнулась на сиденье довольная Моника и ухватилась за руль. – Закупила водяры. А то кто еще, кроме меня, привезет, я же ж ей двойная подруга…

– Простите, – затревожилась Василиса. – Давайте минуточку посидим, а то мою Люсю чего-то трясет в машинах, не ровен час, стошнит. А пока займем себя беседой, вы такая удивительная женщина!

Моника страсть как любила беседы, поэтому даже не вспомнила про поминки, она только удобно развернулась к пассажиркам.

– А и давайте! Беседуйте! – хлопнула она себя по круглым коленкам. – Вижу, ваша Люся – я загнуся что-то сказать пыжится!

– Я хотела спросить: что значит «двойная подруга»? – не поняла Люся.

– Ха! Да так и значит! – неизвестно чему возрадовалась Моника. – Мы с Леркой два раза познакомились. Теперь, чтобы с ей рассориться, два раза надо разругаться. Мы же ж как? Мы же вместе росли! Да. В девках еще в одном дворе бегали. Кстати, вместе и с Генечкой познакомились…

– Стоп! – подпрыгнула Василиса. – Так это что же выходит, этот Генечка – давний знакомый Леры?

Моника обиженно засопела, швырнула в рот сразу четыре подушечки «Орбита» и, смачно чавкая, пояснила:

– А чего это он только Леркин? Я его тоже с самой евонной юности знаю… А с Леркой у них… Ой, вы же ж ничего не соображаете! Отчего он и Мишку ейного убил! Щас расскажу, только давайте поедем, а то, пока нас дождутся, половина гостей без водки сбежит.

Моника дернула машину с места, и подруги синхронно уставились в пол – выслушать исповедь двойной Лериной подруги хотелось без нервных потрясений.

– Мы ведь девчонками все время с Леркой втроем кучковались, – охотно принялась вспоминать новая знакомая. – Ну, конечно, тогда ни у меня, ни у нее, ни у Таньки Серьгиной – это наша третья подружка, – короче, ни у кого тряпок хороших не было, поэтому и парни за нами гужом не таскались. Да, честно сказать, Лерка с Танькой и красотой не блистали, только на мне все и держалось, у меня-то красоты завсегда полные вагоны были. Но вы же ж понимаете, разве я за всех троих-то парней удержу! Пусть даже и с красотой. Ну и ходили мы всегда трое, а все девчонки в нашем-то возрасте уже с парнями гуляли. Нет, крутились возле нас какие-то обмылки, прости господи – ростом с божью коровку, но так, чтобы кто-то кавалером хоть со спины смотрелся, таких не наблюдалось. И вдруг появляется в нашем дворе Генечка! Ну слов нет – красавец!!. Хотя какой, к черту, красавец – только что ростом длинный вымахал, а так тоже – вся рожа в прыщах, отворотясь не насмотришься. Но все-таки! И главное – сразу к нам троим! Видать, мы ему приглянулись. А может, его другие от себя погнали, но дело не в этом. И, значит, давай он сначала к Таньке липнуть. А та, дура такая, давай от него морду воротить, вроде как не по вкусу он ей. А кого выбирать-то? Ну я-то, не будь идиоткой, степенно жду, думаю, сейчас Танька его кинет, он непременно сам ко мне переберется. Ан нет! Он, олух царя небесного, давай к Лерке клинья бить!