Позади на лихом коне

На ипподром приехала пресса. Стройная журналистка облазила всю конюшню и зациклилась на Бриане – гордости всего ипподрома.

– Кто, вы говорите, его хозяин? – спрашивала она у Василия Терентьевича, самого старого и сведущего работника.

– Хозяйка. Активная такая дамочка. Элина. Белова Элина. Вот только последнее время реже появляется.

– Так вы говорите, что Элина Белова не появляется больше?

Терентьичу стал надоедать этот пустой разговор. Он переминался с ноги на ногу и ждал удобного момента, чтобы улизнуть.

– О! Вон Егор вышагивает! Это он у нас за Брианом приглядывает, вы с ним лучше поговорите.

Егор оказался парнем лет двадцати пяти и отнесся к интервью с большой ответственностью – на вопросы отвечал охотно и тут же поведал, что месяца полтора-два назад Элину привезла на ипподром роскошная иномарка. Хозяин из машины не выходил, однако, по уверенью Егора, Элина перед авто устроила целую программу, видимо, покрасоваться хотелось. Но потом увидела, что на них смотрят, отдала поводья Егору, а сама села в машину и укатила. Парень еще заметил, что гордая Элина никогда ни перед кем не ломала шапку, а здесь скакала, как девочка за пряник. Причем в иномарочке сидел вовсе не законный супруг, Касаров не раз приезжал вместе с женой, поэтому его Егор знает.

– Ну а номеров, конечно, не разглядели? – увлекшись, приставала газетчица.

– Сначала вроде бы помнил, а уж потом голова другим забилась, ну и…

От ипподрома Тайка ехала все в том же такси, на котором и прибыла. Она уселась в машине поудобнее, вспомнила разговор с Егором. Вот уж интересно было бы узнать, что это за гости приезжали полюбоваться на Элину? Может, кто-нибудь из знакомых? Должны же у нее быть хоть какие-то приятели? И потом, она что – сирота? Хорошо, допустим, а муж ее прежний тоже родственников не имел? Удивительно счастливое обстоятельство для вдовы, Элина ни в чем не нуждалась. Как говорил Касаров, это ее муж подарил ей Бриана, а он стоит целое состояние. Да, и еще, надо потрясти этого надменного верблюда – Лодовского, чтобы он узнал данные прежнего мужа Элины, чего на кофейной гуще гадать?

Дома, по обыкновению, никого не было – Касаров пропадал до позднего вечера в офисе, а Лодовский зачем-то таскался по ресторанам. Тайка в очередной раз задумалась, стоит ли ей готовить ужин или все еще изображать Элину? Проблему разрешил Жак. Он прыгал, вертелся и всячески требовал положенной прогулки. Пришлось стремительно одеваться, так как щенок угрожающе стал приседать на бежевый ковер, и нестись с ненадежным чистоплюем на вечерний променад. Жаконя рос не по дням, а по часам. За ним нужен глаз да глаз. Вот сейчас, например, прицепился к дереву и тянет за ветку. Та не поддается, и Жак уже пятнадцать минут с ней воюет, а о делах первостепенной важности, конечно, и не думает, вспомнит только дома, это уже проверено. Тайка подошла к дереву. Это оказалась совсем не ветка. На ремешке висел средних размеров бинокль, и вот с этим самым ремешком и сражался упорный пес. Неизвестно, как попала сюда эта вещица, то ли мальчишки играли да забыли забрать, то ли случайно кто-то оставил. Тайка повертела головой и, никого не заметив, повесила бинокль через плечо, если кто спросит – сразу же отдаст.

– Ну все, парень, потопали домой, а то сейчас наши хозяева приедут, а кормить их нечем, – проговорила Тайка и прицепила Жака на поводок. Все-таки умный пес, и на поводке ходит, и вещь интересную раздобыл, сразу видно – в хороших руках растет животное.

Сегодня Тайка на вечер приготовила то, чем кормила когда-то Алехина. Никакими жюльенами и фрикасе она кормить мужчин не собиралась. Она и вообще не знала, что это такое. Тайка помнила, что Вера Львовна частенько ворчала на Любашу за «полное отсутствие изысканности», тогда кухарка всегда говорила, что главное в еде – чтобы было вкусно, и продолжала пересаливать простые деревенские блюда. Тайка же совместила гастрономическую утонченность и простоту. Она запекала обычную курицу, тыкала ей под крылья пучки петрушки, получалось, как будто голая фигура держит под мышками банные веники, выкладывала на разрезанные лимоны и пыталась придумать сногсшибательное название. Именно название блюда и придавало привычной еде пикантность, по мнению самой Тайки. Такая курица, например, гордо именовалась «Курэ Баньон», что означало в переводе с Тайкиного – кура в бане. Ужин давно был готов, а едоки все еще не объявлялись. Жаконя успешно справился со своей порцией мяса и геркулеса и понесся в комнату, приглашая хозяйку поиграть.