Багдадская встреча

– Я непременно должна устроиться на работу, – стала объяснять ему Виктория. – Я стенографистка-машинистка высокой квалификации, – добавила она без зазрения совести.

– Ваши деловые качества не вызывают у меня сомнения, моя милая. Достаточно на вас посмотреть, поверьте. Для нас это вопрос исключительно финансовый. Но даже если вы куда-нибудь устроитесь, я надеюсь, вы будете помогать нам в свободное от работы время. Большинство наших сотрудников где-нибудь работают. Сотрудничество с нами возвышает душу, вы в этом сами убедитесь. Наша задача – положить конец вражде в мире, всем этим войнам, подозрениям, недоразумениям. Для этого нужно общее поле деятельности. Театр, изобразительные искусства, поэзия, великие духовные ценности, они не оставляют места для мелкой зависти и злобы.

– Д-да, конечно, – неуверенно согласилась Виктория, вспомнив своих знакомых актрис и художниц, жизнь которых переполняла самая пошлая зависть и самая убийственная злоба.

– Мы тут перевели «Сон в летнюю ночь»^[78] на сорок языков, – продолжал доктор Ратбоун. – И теперь сорок групп разноязыкой молодежи находятся под воздействием одного и того же прекрасного литературного произведения. И именно молодежи, вот что важно. Другие меня не интересуют, только молодежь. Стоит уму и сердцу заматереть, и тогда уже поздно. Объединяться должны молодые. Вот, например, та девушка, что привела вас снизу, Катерина. Она – сирийка из Дамаска. Вы с ней, по-видимому, ровесницы. В обычной жизни вы никогда бы не встретились, у вас не было бы ничего общего. Но в «Масличной ветви» и вы, и она, и многие-многие другие, русские, еврейки, турчанки, армянки, египтянки, персиянки – все сходятся вместе, общаются, чувствуют друг к другу симпатию, читают одни книги, обсуждают картины, музыку (к нам приезжают первоклассные лекторы), и все открывают для себя новые, неожиданные точки зрения – вот что такое настоящая жизнь.

Виктория же сокрушенно думала, что, наверно, все-таки доктор Ратбоун не вполне прав, полагая, что разные люди непременно должны испытывать друг к другу симпатию. Она и Катерина, например, с первого взгляда ощутили друг к другу антипатию. И, скорее всего, эта антипатия при дальнейшем общении будет только возрастать.

– Эдвард справляется со своими обязанностями блестяще, – говорил доктор Ратбоун. – Превосходно со всеми ладит. Особенно хорошо – с девушками. Здешние парни поначалу склонны к подозрительности, даже враждебности, с ними труднее. А вот девушки – те в Эдварде души не чают, готовы ради него на все. С Катериной их водой не разольешь.

– Вот как, – холодно отозвалась Виктория. И сразу почувствовала, как усилилась ее антипатия к этой особе.

– Так что вот, – с улыбкой заключил доктор Ратбоун. – Когда сможете, приходите к нам помогать.

Он тепло пожал ей на прощание руку. Виктория закрыла за собой дверь и спустилась по лестнице. Она увидела, что Катерина стоит у порога и разговаривает с красивой молодой брюнеткой, держащей в руке небольшой чемоданчик. На минуту Виктории показалось, что она ее уже где-то видела. Но та посмотрела на нее, явно не узнавая. Язык, на котором они разговаривали, был Виктории незнаком. При ее появлении обе замолчали и провожали ее глазами, не говоря ни слова. Виктория прошла между ними, заставила себя сказать Катерине: «Пока» – и ступила за порог.

В конце концов она выбралась на улицу Рашид и медленно зашагала обратно в гостиницу, не видя ничего, что происходило вокруг. Чтобы не думать о своем бедственном положении (в Багдаде без гроша), она старалась сосредоточить мысли на докторе Ратбоуне и на его «Масличной ветви». Эдвард в Лондоне ей сказал, что там, куда он устроился на работу, «не все ладно». Что у них тут может быть неладно? Доктор Ратбоун? Или сама эта «Масличная ветвь»?

В докторе Ратбоуне, на взгляд Виктории, ничего неладного не было. Типичный упрямец-идеалист, который смотрит на мир сквозь собственные розовые очки и не желает считаться с реальностью.

Что вообще Эдвард имел в виду? Он выразился так неопределенно. Должно быть, сам толком не знал.

А вдруг доктор Ратбоун – международный авантюрист? Виктория, под свежим впечатлением от его речей, покачала головой. Нет. Ведь он сразу переменил тон, когда услышал, что ей нужно жалованье. Он явно предпочитает, чтобы на него работали бесплатно. То есть он вполне нормальный, обыкновенный человек.

Мистер Гринхольц, к примеру, реагировал бы точно так же.

---

78 «Сон в летнюю ночь» – комедия Вильяма Шекспира.