Багдадская встреча

– Я?

– Да, вы. У вас нет опыта. Вы не знаете, что нужно искать. Но вы слышали последние слова Кармайкла, и, может быть, на месте они вам что-то подскажут. Кто знает? Ведь говорится же, что новичкам счастье.

– Я с удовольствием поеду в Басру, – с воодушевлением сказала Виктория.

Дэйкин улыбнулся.

– Потому что там ваш приятель? И прекрасно. Неплохая маскировка. Лучшей маскировки, чем настоящий сердечный интерес, не придумаешь. Отправляйтесь в Басру, а там держите глаза и уши нараспашку и осмотритесь хорошенько. Никаких инструкций я вам дать не могу, да так оно, по правде сказать, и лучше. По-моему, у вас самой хватит изобретательности. Что означают слова «Люцифер» и «Лефарж», если считать, что вы верно расслышали, я не знаю. Полагаю, вы правы: Лефарж, вероятно, чье-то имя. Может быть, услышите про такого человека.

– А как мне добраться до Басры? – деловито осведомилась Виктория. – И где взять денег?

Дэйкин достал бумажник и подал ей пачку банкнот.

– Деньги – вот. Что же до поездки в Басру, разговоритесь завтра утром с этой старой курицей миссис Кардью Тренч, поделитесь с ней своим горячим желанием посмотреть Басру перед отъездом на раскопки, куда вы якобы едете работать. Попросите ее порекомендовать вам гостиницу. Она обязательно велит вам остановиться в консульстве и телеграфирует миссис Клейтон. У Клейтонов вы, вероятно, встретите вашего Эдварда. Они держат открытый дом – и у них бывают все, кто приезжает в Басру. Сверх этого никаких полезных советов вам дать не могу. Только вот еще один: если случится… э-э… какая-то осечка и если у вас станут допытываться, что вам известно и кто вас послал, не вздумайте геройствовать. Сразу же все выкладывайте.

– Вот спасибо, – от души поблагодарила его Виктория. – Я ужасная трусиха, жутко боюсь боли, под пытками я, вернее всего, не выдержу и проболтаюсь.

– Зачем им вас пытать? – успокоил ее мистер Дэйкин. – Разве что из голого садизма. Пытки давно устарели. Один слабый укольчик – и вы правдиво ответите на любой вопрос, сами того даже не сознавая. Мы живем в эпоху прогресса. Так что пусть сохранение тайны вас не заботит. Вы не сообщите им ничего такого, что им без вас неизвестно. После сегодняшнего эпизода они меня, конечно, раскроют, можно не сомневаться. И Руперта Крофтона Ли тоже.

– А Эдвард? Ему сказать?

– Это – на ваше усмотрение. Теоретически вы никому не должны рассказывать о своем задании. Но на практике… – Он вздернул брови. – Правда, вы можете этим подвергнуть его опасности. Существует и такая сторона. Но все-таки, я думаю, парень, хорошо зарекомендовавший себя в военно-воздушных частях… Едва ли его испугает опасность. Ум хорошо, а два лучше. Так, значит, он считает, что эта «Масличная ветвь», где он работает, – учреждение подозрительное? Очень интересно. Очень.

– Почему?

– Потому что мы тоже так считаем.

В заключение он сказал:

– Вот вам еще две маленькие подсказки на прощанье. Во-первых, – только не обижайтесь, – по возможности врите одно и то же. Иначе можно самой перепутать и завраться. Я понимаю, вы в этом деле – маэстро, но мой совет – чем проще, тем лучше.

– Постараюсь, – кротко и скромно ответила Виктория. – А вторая подсказка?

– Прислушайтесь, не назовет ли кто-нибудь при вас имя Анна Шееле.

– А кто это?

– Мы мало что о ней знаем. Хотели бы узнать побольше.

Глава 15

1

– Как где? Разумеется, в консульстве! – решительно сказала миссис Кардью Тренч. – Глупости, моя милая, в гостинице при аэропорте вам остановиться нельзя. А Клейтоны будут очень рады. Я знакома с ними тысячу лет. Пошлем телеграмму, и можете ехать сегодняшним же вечерним поездом. Они прекрасно знают профессора Понсфута Джонса.

У Виктории хватило совести покраснеть. Одно дело епископ Ллангоуский, он же епископ Лангоа. И совсем другое – живой и реальный профессор Понсфут Джонс.

«За это, пожалуй, и посадить могут, – сокрушенно подумала Виктория. – Кажется, это называется самозванство». Но она тут же приободрила себя соображением, что сажают, только если действуешь ради корысти. Так это или нет на самом деле, Виктория не знала, будучи, как и большинство людей, невеждой в юридических вопросах. Однако на сердце у нее полегчало.

Ехать в поезде по незнакомым местам было очень интересно – тем более что поезд оказался далеко не экспресс, – но под конец ее европейское терпение дошло до предела.