Багдадская встреча

– Нельзя ли мне взглянуть на письмо Эмерсона? Я хочу знать точно, что именно он пишет об этой девушке.

– Ну, конечно, мой друг, конечно. Оно тут где-то валяется. Помню, я делал записи на обороте. Он очень хорошо отзывается о Веронике, если я не ошибаюсь, пишет, что она с головой ушла в науку. По-моему, она милая девушка, чрезвычайно милая. И какая мужественная – с полным спокойствием отнеслась к пропаже своего багажа. Любая другая на ее месте стала бы требовать, чтобы ее завтра же отвезли на автомобиле в Багдад для пополнения гардероба. А эта – молодчина. Кстати, при каких обстоятельствах, вы говорили, у нее пропал багаж?

– Ее усыпили хлороформом, похитили и заперли в деревенском доме, – бесстрастно перечислил Ричард.

– Да-да, вспоминаю, как же. Вы мне рассказывали. Абсолютно неправдоподобная история. Что-то она мне напоминает… но что?.. ах да, случай с Элизабет Кэннинг. Помните, что она наплела после того, как пропадала целых две недели? Совершенно концы с концами у нее не вязались. Что-то насчет цыган, если я не путаю.

Притом она такая дурнушка, что заподозрить участие мужчины в ее случае не было ни малейших оснований. А вот наша Виктория-Вероника – никак не запомню ее имя – удивительно миловидное создание. И тут наличие мужчины вполне вероятно.

– Она была бы еще миловиднее, если бы не красила волосы, – сухо сказал Ричард.

– Она красит волосы? Неужели? Смотрите-ка, вы, оказывается, разбираетесь в таких вещах.

– Так можно мне посмотреть письмо Эмерсона, сэр?

– Ну, разумеется, разумеется – я, правда, хоть убейте, не помню, куда его сунул, – но можете поискать где хотите: я сам заинтересован в его обнаружении из-за тех записей, что я сделал на обороте, – я еще зарисовал там бусину из скрученной проволоки.

Глава 20

На следующий день только вернулись с обеда, как профессор Понсфут Джонс прямо крякнул от досады – потому что до его слуха донесся отдаленный стрекот едущего автомобиля. А вскоре можно было уже и глазами различить с вершины теля, как он приближается, петляя по пустыне.

– Посетители, – гневно произнес профессор. – Как раз в самый неподходящий момент. Только собрались крыть нитроцеллюлозой ту раскрашенную розетку на северо-восточной стене! И обязательно должны были явиться какие-то идиоты из Багдада, изволь поддерживать с ними светские разговоры и водить их по всем раскопам.

– А вот тут-то и можно воспользоваться услугами Виктории, – сказал Ричард. – Слышите, Виктория? Вам лично поручается провести экскурсию и беседу.

– Но я могу что-нибудь не то сказать, – усомнилась Виктория. – Вы же знаете, я еще совсем плохо тут во всем разбираюсь.

– По-моему, вы многому научились, – любезно возразил Ричард. – Ваши давешние замечания касательно плоско-выпуклых кирпичей звучали прямо как дословные цитаты из учебника Делонгаза.

Виктория слегка побледнела и решила впредь осмотрительней демонстрировать эрудицию. Этот недоумевающий взгляд сквозь толстые стекла, иногда от него оторопь берет.

– Хорошо, я сделаю что смогу, – кротко согласилась она.

– Мы на вас взваливаем всю черную работу, – сказал Ричард.

Виктория очаровательно улыбнулась.

Она сама удивлялась тому, сколько всего успела сделать за эту неделю. Фильтруя воду сквозь слой ваты, она проявляла фотографические пластинки при свете красного фонаря, в котором свечка в самый ответственный момент норовила погаснуть. Столом ей служил ящик из-под оборудования, такой низкий, что приходилось либо сгибаться в три погибели, либо становиться на колени; а сам темный чулан, как остроумно заметил Ричард, походил на тесное узилище в средневековом замке. В следующем сезоне оснащение будет гораздо лучше, заверил Викторию профессор Понсфут Джонс, но сейчас приходится все деньги, до последнего пенни, пустить на плату рабочим – прежде всего нужно получить результаты.

Корзинки, загруженные глиняными черепками, сначала смешили ее (что она, конечно, тщательно скрывала). Эти горы грубых обломков – кому они могут быть нужны?

Но потом она научилась подбирать черепки с совпадающими краями, склеивать их и аккуратно укладывать в коробки с песком. И ей стало интересно. Вскоре она уже различала черепки разных типов и очертаний. И начала понемногу задумываться над тем, что это были за сосуды свыше трех тысяч лет назад и каким целям служили? Раскопки велись на участке с небольшими жилыми домишками, и Виктория представляла себе, как они выглядели, когда в них жили люди, представляла себе этих людей, их нужды, занятия, их имущество, их надежды и страхи. А поскольку воображение у нее было богатое, представить себе все это для нее не составляло труда. Когда в стене обнаружили вмазанный горшочек и в нем горсть золотых серег, она смотрела на него просто как зачарованная.