9  

Мистер Болфорд приветствовал мисс Шееле с сердечностью, причитающейся самым дорогим заказчикам, и на обозрение были представлены разнообразные ткани для костюма.

– К счастью, я могу гарантировать вам экспортное исполнение. Вы когда едете обратно, мисс Шееле?

– Двадцать третьего.

– К этому сроку мы вполне успеем. Морем, надеюсь?

– Да.

– А как обстоят дела в Америке? У нас тут очень прискорбно, очень прискорбно. – Мистер Болфорд покачал головой, как врач у постели пациента. – Все, понимаете ли, делается без души. Люди разучились гордиться хорошей работой. Знаете, кто будет кроить ваш костюм, мисс Шееле? Мистер Лэнтвик. Ему семьдесят два года, но он у меня единственный, кому можно доверить раскрой для наших лучших заказчиков. Все же остальные…

Мистер Болфорд решительно отвел «остальных» своими пухлыми ручками.

– Качество! – продолжал он. – Вот чем славилась эта страна. Качеством! Никакой дешевки, безвкусицы. Когда мы беремся за массовую продукцию, у нас не получается, что верно, то верно. На этом специализируется ваша страна, мисс Шееле. А наше дело, не устаю повторяться, – качество. Не жалеть времени, не жалеть труда и создавать такие изделия, которым во всем мире не сыскать равных. Так когда назначим первую примерку? Ровно через неделю? В одиннадцать тридцать? Благодарю вас.

Чуть не ощупью пробравшись в архаичном сумраке между штуками сукна, Анна Шееле снова вышла на свет божий, остановила такси и возвратилась в отель «Савой».[27] Другое такси, стоявшее на противоположной стороне улицы, уже занятое смуглым тщедушным пассажиром, двинулось следом, но к парадным дверям «Савоя» не свернуло, а объехало здание по Набережной и здесь подобрало коротконогую толстуху, вышедшую из служебного входа.

– Ну как, Луиза? Обыскала номер?

– Да. Ничего нет.

Анна Шееле пообедала в ресторане. Для нее был резервирован столик у окна. Метрдотель любовно справился о здоровье мистера Моргенталя.

Пообедав, Анна Шееле взяла у портье ключ и поднялась в свой номер «люкс». Постель была застлана, полотенца в ванной свежие, нигде ни пылинки. Анна подошла к двум легким чемоданам, составлявшим весь ее багаж. Один был заперт, другой нет. Она бросила взгляд на содержимое незапертого чемодана, потом достала ключик и отперла второй. Все аккуратно уложено, все на своих местах, ничего не сдвинуто, не потревожено. Поверх вещей – кожаный портфель. В нем – маленькая «лейка» и две кассеты с пленкой. Обе коробочки запечатанные, не вскрытые. Анна провела ногтем по крышке футляра, открыла фотоаппарат. И слегка усмехнулась. Почти невидимый светлый волос, который она там положила, исчез. Она ловко насыпала на блестящий кожаный бок портфеля белого порошка, сдула – кожа осталась блестящей и чистой. Ни одного отпечатка пальцев. А ведь она сегодня утром, после того как смазала брильянтином свои гладкие льняные волосы, бралась за портфель. На нем должны были остаться отпечатки пальцев, ее собственных.

Она усмехнулась еще раз.

«Хорошая работа, – пробормотала она про себя. – Но не слишком…»

Быстро уложив в сумку вещи для ночевки, она снова спустилась вниз, подозвала такси и дала водителю адрес: Элмсли-Гарденс, 17.

Это оказался маленький, довольно невзрачный домик в районе Кенсингтона. Анна заплатила таксисту и взбежала по ступенькам к облупленной парадной двери. Нажала кнопку звонка. Прошла минута, другая. Наконец дверь отперла пожилая женщина, у которой было настороженное выражение лица, тут же сменившееся приветливой улыбкой.

– То-то мисс Элси будет рада вас видеть. Она в кабинете. Только тем и держится, что вас ждет.

Анна быстро прошла по полутемному коридору в глубь дома и открыла одну из дверей. Комната была тесная, уютная, с большими старыми кожаными креслами. В одном из кресел сидела женщина. При появлении Анны она вскочила.

– Анна, родная.

– Элси.

Они нежно расцеловались.

– Все уже условлено, – сказала Элси. – Я ложусь сегодня. Будем надеяться, что…

– Спокойнее, Элси, – ответила ей Анна. – Все будет в полном порядке.

2

Тщедушный смуглый господин в макинтоше[28] вошел в будку телефона-автомата на станции метро «Кенсингтон – Хай-стрит» и набрал номер.

– Граммофонная фирма «Валгалла»?

– Да.

– Говорит Сэндерс.

– «Сэндерс, Начальник реки»?[29] А какой реки?

– Реки Тигр. Докладываю про А.Ш. Прибыла из Нью-Йорка сегодня утром. Отправилась к «Картье». Купила кольцо с сапфиром и бриллиантами на сумму сто двадцать фунтов. Посетила цветочный магазин Джейн Кент, покупка на двенадцать фунтов восемнадцать шиллингов, цветы велела доставить в больницу на Портланд-Плейс.[30] У «Болфорда и Эйвори» заказала юбку и жакет. Ни одна из названных фирм в подозрительных связях не замечена, но в дальнейшем они будут находиться под пристальным наблюдением. Номер А.Ш. в «Савое» подвергнут тщательному осмотру. Ничего подозрительного не обнаружено. В портфеле, уложенном в чемодан, находятся документы, относящиеся к слиянию с фирмой Вольфенштейнов. Все подлинные. Фотоаппарат и две катушки пленки, по виду не использованной. На случай, если пленки содержали фотостатические материалы, они были заменены другими, но проверка показала, что это действительно неиспользованная фотопленка, и ничего больше. А.Ш. взяла небольшую сумку и поехала к сестре по адресу Элмсли-Гарденс, 17. Сестра сегодня вечером ложится на операцию в больницу на Портланд-Плейс. Подтверждено служащими в больнице, а также записями в книге хирурга. Приезд А.Ш. выглядит вполне естественным. Слежки не заметила, нервозности не выказала. Сегодня, по-видимому, ночует в больнице. Номер в «Савое» оставила за собой. Обратный билет на пароход до Нью-Йорка забронирован на двадцать третье число.

  9  
Предыдущая страница Следующая страница
×
×