Миссис Макгинти с жизнью рассталась

– Нет, сэр, такого не было. Полиция меня про это спрашивала. И не меня одну, всех из наших коттеджей. Чем он ее убил – это по сей день загадка.

3

Эркюль Пуаро шагал в сторону почты.

Убийца хотел, чтобы деньги нашли, а орудие убийства – нет. Потому что деньги укажут на Джеймса Бентли, а орудие убийства указало бы… на кого?

Он покачал головой. Он успел нанести еще два визита. Хозяева оказались менее жизнерадостными, чем миссис Киддл, менее театральными, чем миссис Эллиот. Сказали они, по сути, следующее: миссис Макгинти была человеком очень достойным, жила в своей скорлупе, имела племянницу в Каллавоне, кроме названной племянницы, никто к ней не приезжал, никто, сколько им известно, не относился к ней плохо, не держал на нее зла, и правда ли, что в защиту Джеймса Бентли написана петиция и их попросят ее подписать?

«Чего я добился? – спрашивал себя Пуаро. – Ничего ровным счетом. Полный мрак, никакого просвета. Теперь ясно, в каком отчаянии пребывал старший инспектор Спенс. Но одно дело – он, а другое – я. Старший инспектор Спенс – очень хороший и добросовестный работник полиции. А я? Я – Эркюль Пуаро! Уж мне должно что-то открыться!»

Лакированной туфлей он ступил в лужу и поморщился.

Да, он великий и несравненный Эркюль Пуаро, но при этом он далеко не молод и ему жмут туфли.

Он вошел в здание почты.

По правую руку находилась почтовая служба его величества. По левую – в богатом ассортименте были представлены всякие товары: сладости, бакалея, игрушки, скобяные изделия, канцтовары, поздравительные открытки, шерсть для вязания и детское белье.

Пуаро принялся неспешно разглядывать марки, собираясь купить несколько штук.

Энергичная женщина средних лет с живыми и проницательными глазами поспешила обслужить его.

Это явно мозговой центр деревни Бродхинни – так с одного взгляда определил Эркюль Пуаро.

И фамилия у нее была не сказать чтобы не к месту – миссис Толк.

– Еще двенадцать пенсов, – прибавила миссис Толк, ловко извлекая марки из большой амбарной книги. – Всего четыре шиллинга и десять пенсов. Еще что-нибудь, сэр?

Она вперилась в него ясным, полным готовности помочь взглядом. В проеме задней двери показалась голова девушки, которая жадно вслушивалась в их разговор. Она была не причесана и насморочно шмыгала носом.

– Я в ваших краях человек новый, – торжественно провозгласил Пуаро.

– Да, сэр, я вижу, – подтвердила миссис Толк. – Вы ведь из Лондона?

– Я полагаю, цель моего приезда вам известна не хуже меня самого, – сказал Пуаро, чуть улыбаясь.

– Вовсе нет, сэр, я и понятия об этом не имею, – ответила миссис Толк совершенно равнодушно.

– Миссис Макгинти, – подсказал Пуаро.

Миссис Толк покачала головой:

– Прискорбная история. Мы все были потрясены.

– Полагаю, вы неплохо ее знали?

– Знала, конечно. Как, впрочем, и всех в Бродхинни. Бывало, зайдет ко мне за чем-нибудь и обязательно задержится – немножко поболтать. Да, кошмарная трагедия. И, как я слышала от людей, вопрос об убийце еще не закрыт?

– Кое-кто сомневается в виновности Джеймса Бентли.

– Что ж, – сказала миссис Толк, – с полицией такое бывает – схватят не того и упекут за решетку. Но, боюсь, в этом случае они не ошиблись. Вообще-то на него и не подумаешь. Застенчивый такой, неловкий, и в голову не придет, что опасный. А там кто их разберет, верно ведь?

Пуаро, собравшись с духом, попросил писчей бумаги.

– Разумеется, сэр. Подойдите, пожалуйста, на ту сторону.

Миссис Толк живо переместилась за левый прилавок.

– Вся штука в том, что, кроме мистера Бентли, ее вроде и убивать некому, – заметила она, протягивая руку к верхней полке за бумагой и конвертами. – Случается, забредают к нам всякие бродяги, кто-то из них мог наткнуться на незапертое окно и залезть в дом. Но тогда он бы унес с собой деньги, правильно? Уж если ради них убил человека? Бояться нечего – обычные фунтовые банкноты, не какие-нибудь меченые или со специальными знаками. Вот, сэр, прекрасная голубая бумага и конверты в тон.

Пуаро заплатил за покупку.

– Миссис Макгинти никогда не говорила, что нервничает из-за кого-то, чего-то опасается? – спросил он.

– Мне не говорила. Вообще она была не из нервных. Случалось, оставалась допоздна у мистера Карпентера – это в Холмли, на пригорке. Они часто устраивают приемы, кто-то у них останавливается, и миссис Макгинти иногда ходила к ним по вечерам – помочь с посудой, – а спускаться приходилось в темноте, лично мне такие прогулки не по душе. Уж очень темно. Одной спускаться с горы – страшно.