Звезда курятника

   – Дай-ка я сниму с тебя эти наручники! – вызвался помочь мне Колян. – Кыся, зачем ты вообще напялила на себя этот обруч?

   – В аптеке мне сказали, что это помогает от бессонницы! – призналась я, чуть не плача.

   – Выбрось его, – посоветовал муж.

   – Кстати, о спокойном сне, – сказал Саша, стыдливо кутаясь в покрывало. – Кому мы обязаны столь неприятным пробуждением?

   Мы с Коляном переглянулись.

   – Это я виноват, – мужественно взял на себя вину мой супруг.

   – Уж извините, – пожала плечами я.

   – Вы, наверное, частенько так веселитесь? – поинтересовалась Надя. – С криками и битьем стекол? Я смотрю, Масянька даже не проснулся, должно быть, привык!

   Я поспешно вскочила с кровати и рысцой сбегала в детскую, чтобы проверить, не проснулся ли малыш. Ребенок крепко спал, улыбаясь, как Джоконда. Я поплотнее прикрыла дверь в детскую, вернулась в гостиную и сказала народу:

   – Все в порядке, Масянька спит.

   – Андрюха с Галкой, похоже, тоже, – сказал Колян. – Либо дрыхнут как сурки, либо осторожничают, выжидают, пока у нас станет тихо. Небось мордобоя опасаются!

   – Когда это у нас бывал мордобой? – возмутилась я.

   Колян выразительно потер свое заплывающее око. Я осеклась и виновато замолчала.

   – И Дима тоже спит как ребенок, – заметил Саша, выглянув в разбитую балконную дверь.

   – И зачем только ты, Кыся, закрыла на ночь балконную дверь? – посетовал Колян. – Подумаешь, комары налетели бы! Зато бегемот улетел бы совершенно беспрепятственно! А теперь придется вставлять новое стекло!

   Я подошла к двери, тоже заглянула в сквозную пробоину, вздохнула и сказала:

   – К вопросу о разбитом стекле: Диму придется разбудить. Его осколками засыпало, не дай бог, будет во сне ворочаться, поранится еще!

   – Дима, ау! – приглушенным басом позвал Саша, приблизив губы к отверстию в стекле.

   – Погоди, ты неправильно делаешь, – остановил приятеля Колян. – Так ты его можешь напугать. Он спросонья вскочит и как раз напорется на битое стекло! Надо выйти на балкон и тихонечко потрясти его за плечо.

   Стараясь не стукнуть створками, мы открыли двойную дверь, и Саша, как самый субтильный из присутствующих, протиснулся на балкон, почти полностью занятый вольготно раскинувшимся Димой.

   – Дима, проснись! – нараспев позвал он, подергав одеяло, укрывающее спящего с головой.

   Одеяло сползло, и в лунном свете нам открылась бледная физиономия с широко открытыми мертвыми глазами!

   Саша взвизгнул и отпрыгнул с балкона назад, в комнату, свалив с подоконника кактус. Колючий зеленый шар упал на босую ногу Нади, она тоже взвизгнула и села на пол, поджимая раненую ступню.

   – Спокойно, все остаются на своих местах! – дрожащим голосом скомандовала я. – Коля, бегом к телефону!

   – Как, не сходя с места? – огрызнулся Колян.

   – Протяни руку и возьми с полки мой мобильник! – велела я. – Набирай ноль-два! Скажи, что у нас тут труп, пусть приезжают поскорее, только, ради бога, без сирен и мигалок, чтобы не разбудить малыша!

   Усталый дядька, которого обвисшие щеки и глаза в темных кругах делали похожим на бамбукового медведя панду, шагнул в комнату, открыв рот для какой-то грозной речи.

   – Т-с-с! – с упреждением зашипела я, прикладывая палец к губам. – Говорите, пожалуйста, тише!

   Товарищ Панда остановился и обвел внимательным взглядом группу граждан, задрапированных в мануфактурные изделия сообразно собственным вкусам: Саша соорудил римскую тогу, Надя навертела на себя пестрое покрывало на манер индийского сари, Колян остался топлесс, сварганив из большого полотенца довольно изящный саронг. Я в спешке не эстетствовала и просто обернулась простыней, завязав ее на груди, поэтому смотрелась как застенчивая деревенская купальщица. Характерно, что никому из нас не пришло в голову одеться, хотя время для этого у нас было!

   Товарищ Панда кашлянул и произнес, как я просила, шепотом:

   – Где труп?

   – Труп на балконе, – с готовностью сообщил Колян. – Мы не стали его трогать, лежит, как лежал!

   Товарищ Панда кивком указал направление троице суровых парней, возникших на пороге, как сказочные «Трое-из-ларца, одинаковы с лица». Мужики перестроились в колонну по одному и гуськом проследовали к балкону. Что примечательно, на цыпочках!