– Нэ на балконе хочу! – замотал головой Аскер. – На балконе люди увидят, что скажут? Скажут, Ачмизов нэхороший человек, приличия нэ уважает. Нэ хочу, чтобы люди видели.
Мух пошевелил челюстью, задумчиво соображая, какая связь между тумбочкой на балконе и нарушением приличий. Не понял, предложил осторожно:
– А вы ее чем-нибудь накройте, чтобы не видно было.
– Зачем мине, чтобы нэ видно? – рассердился Аскер. – Такой красивый Тумбочка! Черный, билистящий! Убежал. Живо догони!
– Как убежал? – обалдел Мух. – Как Мойдодыр?
– Я тибе сичас сам мордадыр сдэлаю! – Аскер взмахнул кулаком в опасной близости от физиономии подчиненного. Тот проворно подобрал отвисшую челюсть. – Догони красавицу, скажи, дело есть, важное очень. Сюда не веди, веди в гараж, я туда приду.
К числу дамских аксессуаров сугубо домашнего назначения, безусловно, относятся эмалированные тазики для стирки. Авторитетно заявляю: в мирное время они совершенно непригодны для ношения на голове, хотя в условиях военных действий запросто могут использоваться как железные каски коллективного пользования!
Один просторный таз, летящий вверх дном, разом накрыл две головы – мою собственную и большого негра. Чернокожему товарищу пришлось хуже: будучи выше ростом, он принял основной удар на себя. Однако голова у него оказалась покрепче моей, парень не рухнул, только охнул и присел, оставив меня одну под железным грибочком. А я постояла немножко вялой поганочкой да и повалилась на бочок, в падении стряхнув тяжелый тазик африканцу на ногу.
– Мать твою! – на чистом русском выругался он.
– Стоять, суки! – страшно гаркнул его мелкорослый дружок.
– А хорошо матерятся негры, даже без акцента! – восхитилась моя Тяпа.
некстати проявила эрудицию Нюня.
– Сбылась мечта Владимира Владимировича!
– Путина, что ли?! – удивилась Тяпа. – Ты что? Когда это он о неграх мечтал?
– При чем тут Путин? Это стихотворение Маяковского! Он тоже Владимир Владимирович!
Я слышала эту глупую болтовню на приглушенном звуке, голоса доносились до меня сквозь долгое колокольное эхо, порожденное встречей черепной коробки и тазика. Не знаю, как долго я сидела в луже на выщербленном цементном полу, но за это время успели разбежаться и братья Карлсоны, драчливые, как братья Кличко, и добрые русскоязычные негры. Ощутив наконец, что моей заднице вовсе не сухо и не комфортно, я с трудом поднялась на ноги и первым делом ощупала голову, но ожидаемой шишки размером со страусиное яйцо не нашла. Видимо, африканские волосяные загогулины вполне успешно сыграли роль амортизаторов. Может, негритянские женщины специально такую прическу делают – на случай падения сверху кокоса или лобового столкновения с хорошо разогнавшимся носорогом? Африканский экстрим.
На дорожку, ведущую к гаражам, я выступила машинально, не думая, куда меня ноги несут.
Просторный, примерно четырехметровой ширины, коридор между двумя рядами строений был прямым, как парковая аллея. В его дальнем конце фальшивой золотой монетой висела полная луна, и я пошла к ней, как сомнамбула, но где-то на середине дистанции влипла ногой в какую-то черную гадость, и это непоправимо нарушило очарование общей картины.
– Фу! – брезгливо сказала моя Нюня, взглянув на испачканный белый башмак. – Это что за дрянная грязюка – мазут, что ли?
Не отвечая, я отошла в сторонку и потерла ногу о травяную кочку под стеной ближайшего гаража. Черная дрянь счищалась с рифленой подошвы плохо. Потопав ногой по бетону, я увидела, что оставляю след не хуже почтового штемпеля. Весьма слабым утешением служило то, что я не одна такая невезучая: вокруг гадкой черной лужицы имелась целая коллекция черных отпечатков. Интереса ради я, продолжая шаркать ногой, стала ее рассматривать и среди прочих отличила характерный след мужского башмака с подошвой «крестики-нолики».
– Тот подозрительный тип в подрезанных джинсовых штанах, он был здесь! – быстро сообразила Тяпа. – Похоже, он тоже проявил интерес к гаражам!
– Девочки! – напряженным голосом позвала Нюня. – А вы знаете, о чем я сейчас подумала? Помните шпионскую записную книжку?
– Разве такое забудешь! – с горечью отозвалась я.
– Мы с вами решили, что записи в блокноте делал Рома, и словами «спутник сверхнов» он обозначил Васю, – продолжила Нюня. – Но ведь с Васей Рома, по всей видимости, был хорошо знаком, раз они были связаны общим шпионским делом! То есть Рома знал, что Вася Тане никакой не спутник, он просто следит за ней, и отражать этот рабочий момент в отчете ему было ни к чему. Значит, неизвестным «сверхновым» спутником, точнее сказать, сопровождающим, чье присутствие зафиксировал шпион, был кто-то другой!