– Мсье Кеттеринг выразил пожелание, чтобы вы сопровождали его в Ниццу? – вмешался Пуаро.
Казалось, танцовщица затрудняется дать ответ. Поколебавшись, она произнесла с высокомерным равнодушием:
– В таких вещах я следую собственным желаниям, мсье.
То, что эта фраза не является ответом, поняли все трое мужчин. Однако они не стали на это указывать.
– Когда вы убедились, что мсье Кеттеринг убил свою жену?
– Я уже говорила вам, что видела, как он вышел из купе жены перед прибытием поезда в Лион. Дерек выглядел как загнанный зверь – я никогда не забуду выражения его лица, хотя тогда не поняла, в чем дело. – Мирей театрально всплеснула руками. – Но потом, когда поезд выехал из Лиона и я узнала, что мадам Кеттеринг мертва, мне все стало ясно!
– Но тем не менее вы не обратились в полицию, мадемуазель, – мягко заметил комиссар.
Мирей свысока посмотрела на него, явно наслаждаясь своей ролью:
– Вы хотели, чтобы я предала моего возлюбленного? Никакая женщина так не поступила бы!
– Однако теперь… – начал комиссар.
– Теперь другое дело. Он предал меня! По-вашему, я должна была молча это стерпеть?
– Да-да, разумеется, – успокаивающе произнес следователь. – А сейчас, мадемуазель, пожалуйста, прочтите ваши показания, проверьте, нет ли в тексте ошибок, и подпишите их.
Мирей не стала тратить время на чтение.
– Все верно, – кивнула она и поднялась. – Я вам больше не нужна, господа?
– В настоящее время нет, мадемуазель.
– И Дерека арестуют?
– Немедленно.
Она злобно рассмеялась, плотнее завернулась в меха и прошипела:
– Он должен был хорошенько подумать, прежде чем оскорблять меня!
– Одна маленькая деталь, мадемуазель… – Пуаро виновато кашлянул.
– Да?
– Что заставляет вас думать, будто мадам Кеттеринг была мертва, когда поезд выехал из Лиона?
Мирей уставилась на него:
– Но ведь она действительно была мертва!
– Разве?
– Конечно! Я…
Она внезапно умолкла. Внимательно наблюдавший на ней Пуаро заметил, как ее взгляд стал настороженным.
– Мне так сказали. Все это говорят.
– Вот как? – произнес Пуаро. – А я и не знал, что об этом факте упоминали за пределами кабинета судебного следователя.
Танцовщица встревожилась.
– В воздухе носятся разные слухи, – проговорила она. – Кто-то мне об этом сказал – не помню, кто именно. – И она направилась к выходу.
Мсье Ко бросился открыть ей дверь, но в это время снова прозвучал вкрадчивый голос Пуаро:
– А драгоценности? Не могли бы вы рассказать нам о них, мадемуазель?
– Какие еще драгоценности?
– Рубины Екатерины Великой. Коль скоро вы слышали так много, то, возможно, вам известно и о них.
– Я ничего не знаю ни о каких драгоценностях, – огрызнулась Мирей и вышла, закрыв за собой дверь.
Мсье Ко вернулся к своему стулу, а следователь вздохнул.
– Настоящая фурия, – заметил он, – но diablement chic![55] Интересно, говорила ли она правду? По-моему, да.
– Какое-то количество правды в ее рассказе, безусловно, присутствует, – отозвался Пуаро. – Это подтверждает и мисс Грей. Она выглядывала в коридор незадолго до прибытия поезда в Лион и видела, как мсье Кеттеринг входил в купе своей жены.
– Его вина не подлежит сомнению, – заявил комиссар и со вздохом добавил: – Очень жаль!
– Что вы имеете в виду? – поинтересовался Пуаро.
– Засадить за решетку графа де ля Роша было целью моей жизни, и я думал, что на сей раз нам это удастся. Теперешняя версия удовлетворяет меня куда меньше.
Следователь почесал нос.
– Если что-нибудь пойдет не так, мы окажемся в весьма неловком положении, – предупредил он. – Кеттеринг – представитель аристократии. Эта история попадет в газеты, и если мы ошибаемся… – Он красноречиво пожал плечами.
– А что, по-вашему, он сделал с драгоценностями? – спросил комиссар.
– Конечно, он взял их в качестве ложной улики, – ответил Карреж. – Они причиняют ему только одни неудобства, тем более что от них очень нелегко избавиться.
Пуаро улыбнулся:
– У меня имеется одна идея относительно драгоценностей. Скажите, мсье, что вам известно о человеке по прозвищу Маркиз?
Комиссар возбужденно наклонился вперед.
– Маркиз? – переспросил он. – Вы думаете, он замешан в этом деле?
– Я спрашиваю, что вы о нем знаете.
Комиссар скорчил выразительную гримасу.
– Мы знаем о нем не так много, как хотели бы, – с сожалением признал он. – Маркиз, так сказать, орудует за кулисами. Грязную работу выполняют для него подручные. Но мы не сомневаемся, что он выходец не из преступной среды, а из высшего общества.