Было шесть часов вечера, когда Мирей принесли визитку Эркюля Пуаро. Некоторое время она молча смотрела на нее, потом кивнула. Войдя, детектив застал ее шагающей взад-вперед по комнате.
– Что теперь? – яростно осведомилась танцовщица. – Неужели вам не надоело меня мучить? Разве вы не заставили меня предать моего бедного Дерека? Что же вам еще нужно?
– Только один маленький вопрос, мадемуазель. Когда поезд выехал из Лиона и вы вошли в купе миссис Кеттеринг…
– Что-что?
Пуаро посмотрел на нее с мягким укором и начал снова:
– Когда вы вошли в купе миссис Кеттеринг…
– Я туда не входила!
– И обнаружили ее…
– Ничего подобного не было!
– Ah, sacre![62] – рявкнул Пуаро с такой свирепостью, что Мирей отшатнулась. – Вы собираетесь мне лгать? Я знаю, что произошло, так же хорошо, как если бы сам находился там! Вы вошли в купе мадам и обнаружили ее мертвой. Лгать мне опасно. Будьте осторожны, мадемуазель!
Танцовщица отвела взгляд.
– Я не… – неуверенно начала она и тут же умолкла.
– Меня интересует лишь одно, – сказал Пуаро. – Вы нашли то, что искали, или…
– Или – что?
– Или до вас там побывал кто-то еще?
– Больше я не отвечу ни на один вопрос! – крикнула танцовщица. Вырвавшись из рук пытавшегося ее удержать Пуаро, она бросилась на пол и забилась в истерике.
Вбежала перепуганная горничная. Эркюль Пуаро пожал плечами, поднял брови и спокойно вышел из комнаты.
Он выглядел удовлетворенным.
Глава 30
Мисс Вайнер выносит приговор
Кэтрин выглянула в окно спальни мисс Вайнер. Шел нескончаемый мелкий дождь. Из окна была видна часть сада с дорожкой, ведущей к воротам, и аккуратными клумбами по обеим ее сторонам, где позднее должны были расцвести голубые гиацинты, гвоздики, затем розы.
Мисс Вайнер лежала на большой викторианской кровати. Отодвинув поднос с остатками завтрака, она читала письма и делала едкие комментарии по поводу их содержания.
Кэтрин также держала в руке письмо, читая его вторично. Оно было отправлено из отеля «Риц» в Париже:
«Дорогая мадемуазель Кэтрин!
Надеюсь, Вы пребываете в добром здравии и английская зима оказалась не слишком тягостной. Что касается меня, то я продолжаю усердно вести расследование. Не думайте, что я здесь на отдыхе. Очень скоро я приеду в Англию и рассчитываю на удовольствие увидеть Вас вновь. По прибытии в Лондон я напишу Вам. Вы ведь не забыли, что в этом деле мы с Вами коллеги? Заверяю Вас, мадемуазель, в моих искренних чувствах и глубочайшем почтении.
Эркюль Пуаро».
Кэтрин слегка нахмурилась. Казалось, будто письмо озадачило и заинтриговало ее.
– Просьба о пожертвовании на пикник для мальчиков из церковного хора, – послышался голос мисс Вайнер. – Я не внесу ни пенни, если из списка не исключат Томми Сондерса и Элберта Дайкса. Вы не представляете, что эти мальчишки вытворяли в церкви в воскресенье! Томми спел «Спаси нас, Боже» и больше рта не раскрывал, а если Элберт не сосал мятную конфету, значит, у меня уже не тот нюх, что был прежде.
– Они действительно невыносимы, – согласилась Кэтрин.
Она вскрыла второе письмо и неожиданно покраснела. Ей показалось, что голос миссис Вайнер стал звучать издалека.
Когда Кэтрин пришла в себя, мисс Вайнер триумфально завершала очередной монолог:
– «Вовсе нет, – сказала я ей. – Мисс Грей – кузина леди Тэмплин».
– Вы защищали меня? Это очень любезно с вашей стороны.
– Можете называть это и так, если хотите. Хоть эта женщина и жена викария, она просто злобная и завистливая кошка. Намекать, что вы купили себе путь в высшее общество!
– Возможно, это не так уж далеко от истины.
– Достаточно посмотреть на вас, – продолжала мисс Вайнер. – Разве вы вернулись заносчивой леди, разряженной в пух и прах? Нет, вы такая же скромная, как и прежде, в шерстяных чулках и крепких ботинках. Только вчера я говорила об этом Эллен. «Посмотри-ка на мисс Грей, – сказала я ей. – Она вращалась в высшем свете, но не задирает юбку до колен, как ты, и не носит нелепые туфли и шелковые чулки, на которых от одного взгляда петли спускаются!»
Кэтрин улыбнулась – приспособиться к предубеждениям мисс Вайнер было явно непросто.
– Для меня было колоссальным облегчением, что вы не зазнались, – не унималась старая леди. – Только вчера я просматривала газетные вырезки, которых у меня несколько, с упоминанием о леди Тэмплин и ее военном госпитале, но я не смогла их найти. Может, вы поищете, дорогая, у вас зрение получше моего. Вырезки лежат в коробке в ящике бюро.