Парад нескромных декольте

– Тебя во дворе избили мальчишки? – допытывалась мать.

– Это меня Клавдия так решила уму-разуму учить, – сообщило дитя. – Ты, маменька, поругай ее. Ка-ак принялась аптечкой махаться, сестра милосердия! Теперь у меня все лицо, как у боксера.

Катерина Михайловна тут же поджала губки куриной гузкой, нежно взяла под руку невестку и заворковала:

– Клавочка, детка, пойдем, я научу тебя, как надо бить мужчин, чтобы не оставалось синяков. Берешь детский валеночек – у Яночки же есть, правда? – кладешь туда гирьку…

Акакий смотрел женщинам вслед и от удивления быстро-быстро хлопал глазами.

– Слушай, браток, я думаю, нам надо изобрести свою тактику… – такой же растерянный подошел к нему Петр Антонович. – Нет, ты видал, у них уже и методы разработаны – валеночек берешь!

Клавдия удалилась в ванную, налила горячей воды и теперь терпеливо ждала, пока вода остынет. В кипяток она прыгнуть не рискнула, а добавить холодной не догадывалась – ее мозг был занят раздумьями.

Сегодняшняя встреча не оставляла никаких сомнений – родителей прикончил сам Вадим. Хотя перед собой сыщица лукавила – сомнения были. Все-таки кто же такая была та дамочка, которая так лихо подставила Ирину под статью? Хотя чего тут думать? Кажется, все уже ясно. Иван собирается разводиться. Ольга Васильевна, его жена, решила внести корректировку – звонит Ирине, делает из нее идиотку, а потом под ее личиной лишает муженька жизни. Все складывается замечательно – все видят, как Ирина подъезжает и стреляет в собственного жениха. Теперь у Ольги остается наследство и свобода. Красота! Но только вот с сыном какие-то заморочки – хочет парень жениться, хоть ты его растерзай. И ведь придется делиться. Ну и правильно, придется. Похоже, об этом задумался и сам Вадик. Тем более что у его мамаши стали появляться довольно бурные знакомства и наследство может кануть в их карманы. А у него семья! И гибель маменьки для него – самый удачный расклад. Но если Вадик убил мать, то куда прилепить кавалера Ольги Васильевны? Это ведь он убил несчастную и почти отравил Наталью Кошкину, горе-стилиста, а по совместительству подругу будущей сватьи. Вот тоже интересный момент – женщины вроде как дружат, а породниться не хотят. Почему? Хотя породниться не хотела только Ольга Васильевна, что и понятно, а Наталья к этому относилась без восторга, но без диких истерик. И пожалуйста – пострадала ни за что! Нет, надо ждать. Вадик обязательно появится у жены, тут-то сыщики его уже не упустят и обо всем расспросят. Если, конечно, Лизавета позвонит.

Акакий обиделся на женщин всерьез. Он, конечно, понимал, что его умственное развитие убежало далеко вперед, оставив самого хозяина позади, однако обидно, что этого не понимала Клавдия. Уж ей-то, с ее соображалкой, надо было и вовсе сидеть целыми днями и смотреть мужу в рот – ждать, когда оттуда выскочит умная идея. А она… Ладно-ладно. Как там она говорила сегодня? Надо думать? Он придумает! Он, наконец, сам станет мозгом их детективной команды. Будет лежать на диване и пожимать лавры! Или пожинать? Да, черт, не важно! Главное – на диване. А Жора будет ему ежедневно бегать за пивом. А Клавдия будет пиццу стряпать и в постель приносить. Нет, в постель Клавдию не заставишь… Ну да ничего, к столу он и сам не поленится выйти. И ни у кого даже мысли не мелькнет, чтобы его по голове Яночкиным валенком! Но для этого сегодня надо думать. Тем более что кое-какие наметки у него уже имеются…

Утром позвонила Аня.

– Мама, ты хотела Ирине посылочку собрать? Если сейчас привезешь, постараюсь передать.

Клавдию не надо было упрашивать. Что ни говори, а несчастная женщина сидит в узилище и страдает ни за что.

– Клавочка! Молочка! Из бочки! – уцепилась за ее рукав Катерина Михайловна. – Ты же знаешь, Петр Антонович из пакетов не пьет!

– Мамаша! – оскалилась Клавдия. – А я ведь как раз за молочком и бегу! Я корову ему приведу! Целую! Пусть доит! Из коровы он пьет молоко?

– Да! – быстро согласилась свекровь. – Из коровы пьет. Ой, Клавочка! Ну куда же нам сюда еще и корову?!

Клавдия ее уже не слышала. Ей надо было быстро обежать парочку магазинов, чтобы Ирина хоть немного смогла утешиться.

Потом оказалось, что больше половины посылки нужно выложить, и чуть ли не все Аня запретила. Клавдия расстроилась до такой степени, что вопреки себе попросту расплакалась. Вид матушки в слезах Аню настолько обескуражил, что она схватила сумку с продуктами и унеслась, отправив мать домой.