Горе невинным

Мэри хотелось, чтобы Филип всецело принадлежал ей. Необходимо было вырваться из-под материнской опеки. Но не мать, а сама Судьба покарала ее. Сначала финансовый крах основанных Филипом предприятий, а потом страшный удар нанесла болезнь Филипа – полиомиелит и паралич обеих ног. Когда Филип покинул больницу, сама жизнь вынудила их поселиться в «Солнечном гнездышке». Филип полагал, что иного выхода у них нет. Он обанкротился, а рента, получаемая ими из фонда с доверительным управлением, была явно недостаточна для содержания собственного дома. Мэри просила увеличить им ежемесячную ренту, но ответ был один: разумнее жить в «Солнечном гнездышке». Она же хотела, чтобы Филип принадлежал только ей одной, и не желала, чтобы он своим именем пополнил список «детей» Рэчел Эрджайл. И заводить собственного ребенка она не собиралась – желала иметь одного лишь Филипа.

Сам Филип не возражал против жизни в «Солнечном гнездышке».

– Тебе же самой лучше, – говорил он. – Люди кругом, веселей будет. Твой отец очень приятен в общении.

Почему Филип не хотел оставаться наедине с ней, как того желала она? Для чего ему требуется компания – отец, Хестер?

Безотчетная ярость овладела ею. Мать, как всегда, настаивала на своем. Но Мэри не уступила… чтоб ей сдохнуть.

И вот снова травят душу воспоминания. Почему, боже мой, почему?

Что это Филип затеял? Выспрашивает всех, суетится, зачем лезет не в свое дело? Ловушки расставляет… Что за ловушки он изобретает?

Лео Эрджайл следил, как утренний свет, заполняя комнату, медленно вытеснял из нее серые сумерки.

Он все тщательно обдумал и знал, что ожидает его и Гвенду.

Мысленно он попытался представить, как выглядит дело с точки зрения помощника инспектора Хьюша. Рэчел пришла в комнату Лео и рассказала ему про Джако – про его сумасбродства и угрозы. Гвенда тактично вышла в соседнюю комнату, а он пытался успокоить Рэчел, сказав ей, что она поступила правильно, проявив твердость, что хватит потакать Джако, ибо к добру это не приведет, – как бы дело ни повернулось, Джако должен отвечать за свои грехи. Она ушла успокоенная.

Потом в комнату вернулась Гвенда, собрала письма, чтобы отнести их на почту, спросила, не может ли она что-нибудь сделать, при этом важны были не сами слова, а то, как она их произнесла. Он поблагодарил ее и сказал, что ее помощь не требуется, а она пожелала ему доброй ночи и ушла. Миновав коридор, она спустилась по лестнице и прошла недалеко от комнаты, где за столом работала Рэчел. Никто не видел, когда Гвенда вышла из дому.

Сам он в полном одиночестве находился в библиотеке. Никто не знает, выходил ли он оттуда, спускался ли к Рэчел. Не возникает сомнений, что и сам он, и Гвенда имели теоретическую возможность совершить убийство. И мотив имеется, поскольку он любит Гвенду, а Гвенда любит его. Таким образом, никто не сможет подтвердить их невиновность, равно как и доказать их вину.

Неподалеку, не более чем в четверти мили от «Солнечного гнездышка», с воспаленными глазами мучилась от бессонницы Гвенда.

Стиснув руки, она с ненавистью думала о Рэчел Эрджайл. Ей чудилось, будто из темноты до нее доносится голос миссис Эрджайл: «Думаешь, если меня убили, то мой муж достанется тебе? Никогда… Никогда. Твоим он не будет никогда».

Хестер снилось, что Дональд Крейг неожиданно оставил ее одну на краю пропасти. В смертельном страхе она закричала и вдруг на противоположной стороне пропасти увидела Артура Калгари, протягивающего ей руки.

– Зачем вы так со мной поступили? – с укором спросила она.

– Я пришел, чтобы помочь тебе, – ответил он, и Хестер проснулась.

Тина тихонько лежала в узенькой складывающейся кровати гостевой комнаты. Она мерно и спокойно дышала, но сна все не было.

Она думала о миссис Эрджайл с большой любовью, без намека на критику. Миссис Эрджайл дала ей уютный, теплый дом, кормила и поила ее, дарила игрушки. Она искренне любила миссис Эрджайл и очень горевала, узнав о ее смерти.

Но не все так просто. Одно дело, когда убийцей считали Джако… А теперь?

Глава 13

Помощник инспектора Хьюш доброжелательно, с чувством сострадания оглядел собравшихся и заговорил почти извиняющимся тоном:

– Понимаю, как тяжело воспринимается вами необходимость снова копаться в прошлом. Но выхода нет. Надеюсь, вы видели сообщение? Оно было во всех утренних газетах.

– Амнистия, – сказал Лео.

– Такие слова воспринимаются очень остро, – заметил Хьюш. – В юридической практике много подобных казусов. Но смысл ясен.