– Ой, только не на-а-адо! – обиделась брюнетка. – И ничего я не свистела, он мне сам отдал. Между прочим, за молчание. И все у нас полюбовно вышло – он заплатил, я и молчала.
– А сейчас еще полюбовнее будет! – обрадовала Клавдия. – Тебе никто платить не будет, но ты будешь говорить и говорить, и все под запись. Правда, здорово?
– Анечка, мы ее, конечно, караулим, но Клавдия Сидрна сказала, что она долго не может, сейчас сериал начнется, и она нас всех выгонит, – счастливо лопотал Жора.
– Ты скажи, скажи, что это я ее поймал! – все еще прыгал к уху Георгия Шарова Акакий. – Что я задержал, скажи!
И тот послушно повторял:
– Мне вот тут говорят, что это я ее поймал! И задержал я!
– Ну чего мелешь-то? – чуть не плакал Акакий Игоревич. – Скажи...
Но Жора уже ничего не говорил – Аня спешила за мошенницей.
Поздно ночью, ворочаясь в постели, Акакий Игоревич не мог уснуть – его распирало от гордости.
– Клавочка, ты обратила внимание, насколько я стал бдительнее? Я ведь сразу узнал мерзавку! Как я ее жестоко, да? Р-раз – и в объятия правосудия!
– Да помню я, Кака. Не знаю, какие объятия у правосудия, но твои запомнила великолепно, – проворчала жена. – Впечатлило. В следующий раз кинем тебя на задержание особо опасного маньяка. Вот он удивится, когда к нему с такой любовью...
Эпилог
Утреннее летнее солнце обещало жаркий, безветренный день. Клавдия уже минут пятнадцать лежала в кровати, не спала, но боялась пошевелиться. Она с увлечением следила за тем, как кот Тимка вот уже сколько времени вертит толстыми окорочками, охотясь за мухой. Муха запуталась в реденьких прядках Акакиевой шевелюры, и успех Тимкиной охоты был обеспечен. Акакий спал, а Тимка чего-то медлил.
Сейчас кот прыгнет, потом прыгнет Кака, и она скажет мужу:
– Доброе утро, милый!
Теперь она будит его только так.
Тимка уже совсем нацелился прыгнуть, но тут раздался такой звонок в дверь, что подскочил не только кот, но и сама хозяйка.
– Ну кого там еще черти... – буркнула она, засовывая руки в рукава халата и уже совсем другим голосом запела на всю квартиру: – Сейча-а-а-с, иду-у-у-у-у!
Нельзя сказать, чтобы гости были совсем уж нежданными, но их приезд с каждым днем хотелось отложить все дальше.
– Ну, здравствуй, моя дорогая, – скорбно проговорила ее родная свекровь Катерина Михайловна и подставила морщинистую щечку для поцелуя. – Что-то ты как будто не рада?
– Да что вы, мамаша, я просто только с кровати, – лучилась Клавдия.
– Ага, значит, встала уже, – мотнула головушкой дама. – Прими вещи у Петра Антоновича и сбегай в магазин.
– Ему за молоком, да?
– Да за каким там молоком! Мне за рыбкой! – всхлипнула Катерина Михайловна. – Можешь мойвочки взять или как ее... кильку... Ой, Клавочка, я теперь, как дворовая кошка, любой рыбине рада!
Петр Антонович хмуро затаскивал вещи в дом и жалоб супруги не одобрял.
– Мамаша, ну почему же рыбине? – возразила ласковая невестка. – У нас есть чудесные котлеты, блинчики фаршированные, творог вон со сметаной могу сделать...
– Ах нет, дитя мое... – всхлипывала старушка. – Меня там... Клавочка, мне там давали все время только вареную свеклу и испортили всю перистальтику. Мой желудок работал с тройным ускорением! Ты только посмотри – на мне из фигуры осталась только одежда. Мясо мой организм просто не примет, он с ним не справится! Поэтому сначала только рыбка...
Тут свекровь заметила, что Клавдия как-то неприлично хороша.
– А ты, Клавдия, что-то тоже схуднула. Нездоровится?
– Она замечательно выглядит, не городи ерунду, – поспешил сделать комплимент свекор.
Вот ему такое говорить не следовало. Катерина Михайловна строго следила, чтобы ее личный супруг восхищался только лично ею. Однако и спорить с его замечанием было нельзя.
– Ну да... что-то такое есть... – нехотя согласилась Катерина Михайловна. – Морщин стало меньше, посвежела... Ты пьешь урину? Я слышала она совершенно дивно влияет на кожу.
– Нет, маманя, – засмущалась Клавдия, – меня любовь красит. У нас вроде как новая волна в отношениях...
– Это, что ль, медовый месяц опять? – недобро нахмурился Петр Антонович.
– Что-то типа того, хи-хи... – окончательно побагровела от стыда Клавдия Сидоровна и, громко топая, унеслась в комнату будить мужа.
– Кто тебя за язык тянул? – накинулась на Петра Антоновича Катерина Михайловна. – А ну как им еще медовый год захочется? Нам что тогда, на свою квартиру съезжать? Делай вид, что ничего не происходит, авось уймутся... Клавочка! Так ты идешь за рыбой?