Злодеи-чародеи

– Венгрия, сударь, это Трансильвания?

– И Трансильвания, – ответил Медьери, сделав акцент на «и», – овеянная легендами.

– А где находится Трансильвания? – спросила девица, «летавшая» по его приказу.

– В Венгрии, сударыня, – улыбнулся ей он. – Среди прекрасных гор и лесов, среди бурлящих рек и озер, окруженных средневековыми замками…

Хозяйка салона неслышно приблизилась к князю Дубровину, который с интересом слушал новое лицо, и тихонько попеняла ему:

– Вы несносны, Виктoр! Вам бы все наперекор делать! Полагаю, вас скоро будут бояться в наших гостиных и перестанут куда-либо приглашать.

– Помилуйте, графиня, что я такого сделал? Ну, не подействовали на меня чары вашего родственника, в чем же тут моя вина?

– Могли бы и притвориться, ради нас.

– Увольте, Амалия Августовна, я не рожден лицедеем, тем не менее обещаю: в следующий раз притворюсь хоть чертом, по вашему приказанию. А сейчас я нижайше прошу у вас прощения.

Их отвлек вопрос благородной дамы (кстати, благородства в ней имелось в избытке, оно просто выпирало из выреза ее платья):

– А скажите, месье, вашему искусству внушения можно научиться?

– Конечно, – ответил Медьери, – ежели к этому имеются способности от рождения.

– И вы тоже сему учились?

– Разумеется, сударыня. Я учился в Нансийской школе доктора Бернгейма, который соперничал со школой доктора Шарко в изучении гипноза, а до этого ваш покорный слуга изучал медицину.

– Вы сказали – гипноза? – подхватила юная и без меры наивная дева. – Гипнос – бог сна у греков, стало быть, вы изучали бога?

– Почти что так, мадемуазель. Я изучал состояние, подобное сну, которое внушается человеку, что я и продемонстрировал всем вам сегодня. А термины «гипноз» и «гипнотизм» появились не столь давно, уже в нашем веке, автором их считается английский хирург Джеймс Брейд.

– Вам не кажется, – подала голос пожилая полная дама, обмахиваясь веером, – что вашим искусством руководит дьявол?

– В Средние века тоже так полагали, – отнюдь не смутился месье Медьери, – поэтому на кострах инквизиции сожгли десятки тысяч людей. Но нынче у нас 1885 год, сударыня, наука и просвещенная мысль шагнули далеко вперед. (Ловко он ее уличил в невежестве, отметила Марго.) Применение гипноза известно с древних времен. А кстати, позволю себе процитировать из всем известной книги: «И навел Господь Бог на человека крепкий сон; и когда он уснул, взял одно из ребер его и закрыл то место плотию. И создал Господь из ребра, взятого у человека, жену, и привел ее к человеку».

– Так то – Господь Бог! – фыркнула дама. – А вы, простите, человек.

– Я, вы, все мы – Его творение и подобие.

Да, спорить он умел! У первой же дамы явно не совмещалось ее благородное происхождение с трудовым поприщем, и в ее вопросе чувствовалось пренебрежение:

– Так вы доктор?

– В некоторой степени, – улыбнулся Медьери. – Видите ли, медицина – моя страсть, меня занимают возможности человека, стало быть, необходимо знать, как он устроен. Потому мои путешествия имели цель – познание многообразного мира, заключенного в человеке, в его природе.

– А где вы бывали? – осведомилась она.

– Объездил Европу, бывал в Америке, Индии, Китае…

– Вы так молоды, а уже столько повидали…

Марго поняла, что ей не удастся и слова вставить, да при всех ей и не хотелось бы поднимать тему мертвецов, которую дамы сведут к полному примитиву, придется дождаться более благоприятного случая. А чтобы этот случай подоспел побыстрее, Марго попросила графиню Шембек представить ее месье Медьери, но в более спокойной обстановке и как можно скорее: у нее к нему важное дело.

– Голубушка, коли так срочно, то хоть завтра, – сказала графиня. – Приезжайте ко мне отобедать, Иштван обязательно будет.

– Вы разрешите мне взять с собою князя Дубровина?

Марго решила, что Виктoр не удержится от дискуссии с Медьери, и это будет полезно, но графиня Шембек настроилась отрицательно к ее просьбе:

– Ах, этот князь… он просто нестерпим в последнее время!

– Умоляю, не хмурьтесь, пожалейте князя, ведь недавно умерла его невеста. А вам будет любопытно, о чем пойдет речь.

– Вы умеете уговаривать! Кстати, Маргарита Аристарховна, вам к лицу черный цвет.

– Ненавижу черное! Благодарю вас, до завтра.

Уходя, она переговорила с Виктoром, и тот принял предложение.

Невольно Марго сравнивала Пискунова с Зыбиным, и ее симпатии целиком и полностью склонились, как ни странно, в сторону последнего. Несмотря на ужасный характер Виссариона Фомича, не говоря о его жабьем облике, в нем угадывалась мощная личность, вызывающая восхищение, даже преклонение. А что такое Пискунов? Недоразумение какое-то, а если проще – плебей. Свое плебейское нутро он не прятал, не стеснялся его, напротив, выставлял его всем напоказ и, кажется, даже гордился им.