Злодеи-чародеи

– Как тебе это? – Вовчик скрестил руки на груди и улыбался во все тридцать два зуба, довольный своей работой.

– У Быковского шоссе? – повторил Артем. – Черт, я не знаю, что там за завод может быть. Завод! Это – о! – развел он руками, показывая возможные габариты завода.

– Паныч сказал, что завод небольшой.

– Надо Денисовичу доложить, он должен знать.

– Завтра. А сейчас – держите. – Вовчик достал ключи и показал каждый – по очереди – им обоим. – Этот от верхнего замка, этот – от нижнего. Оба повернуть два раза, запомнили? Умоляю, укротите свою злость, а то это просто невозможно, честное слово! Я поехал к Люсе, хоть сегодня не увижу твою небритую рожу.

Бросив ключи на стол, Вовчик убежал, оставив огорошенных друзей решать проблемы с их злостью. И кто-то должен был сделать первый шаг, сказать первое слово, взять инициативу в свои руки. У Артема с инициативой было совсем плохо, он как уставился на ключи, так и не шевельнулся, очевидно, восстанавливал в памяти карту местности, где Светлана Ямина соорудила свой подпольный завод. София (тоже штучка хитрющая!) изобразила на лице непонимание и выговорила всего несколько слов:

– А что… он… хотел…

– Молчи, – сказал Артем.

У него включилась-таки инициатива: он открыл шкаф, схватил пальто Софии, заставил ее надеть его и сгреб ключи со стола:

– Поехали.

Уже в коридоре, когда он запер кабинет, она опомнилась:

– Куда?

– Молчи. Просто иди за мной.

Все же Артем взял ее за руку, видимо, он опасался, что София пойдет куда-то не туда, и увлек за собой к выходу.

– Там моя сумочка… – пролепетала она, показывая рукой себе за спину.

– Еще не было случая, чтобы ограбили отделение милиции.

Он сдал ключ от кабинета, и оба вышли из здания под артиллерийскими залпами взглядов тех, кто был в дежурной части и поблизости. Артем открыл дверцу своего автомобиля, усадил Софию, сел за руль. Взревел мотор старого авто, предупреждая прохожих: с дороги!

При полной тишине ехали они, даже музыку не включили, впрочем, время промелькнуло, как тайфун, перенеся их из точки А в точку В практически незаметно. В этом виновато было некое предвкушение, ощущение близкого объединения, когда его ждешь и боишься одновременно, но знаешь: оно будет, это уже скоро свершится! И нечто жгучее сковывает все у тебя внутри, не позволяя глубоко дышать. Потом тебя вдруг охватывает жар и приходит осознание, что сейчас случится что-то настоящее, а все происходившее с тобой до этой минуты осталось позади и больше не вернется.

Еще в прихожей, едва захлопнулась дверь, руки их сплелись, губы соединились. Поцелуи – много, жарко, часто… И, словно в лихорадке, падают, падают одежды…

Ее роман

Виктoр остался верен себе и пришел днем на место своей встречи с Элизой, оставив в своей комнате вчерашний маскарадный костюм. Как коршун, он кружил вокруг этого пятачка, якобы прогуливаясь, на самом же деле он присматривался к особнякам, дворам, многоквартирным зданиям, в которых состоятельные люди снимали целые этажи или владели ими целиком. Виктoр сворачивал на маленькие улочки, он не пропустил ни одного окна, а если видел там женскую фигуру, останавливался и рассматривал ее, но потом разочарованно следовал дальше. Обойдя весь квартал, он упорно возвращался на тот же перекресток и продумывал свой дальнейший маршрут.

– Виктoр! – кто-то окликнул его.

Князь Дубровин оглянулся, но никого из знакомых не заметил, пока не подъехал извозчик, а в коляске сидел…

– Борис?! – воскликнул Виктoр.

Не дожидаясь приглашения, он запрыгнул в коляску, и друзья крепко обнялись, потом отстранились друг от друга, чтобы еще раз взглянуть в глаза, и рассмеялись. Откинувшись на сиденье, Борис весело приказал извозчику:

– Трогай, к ресторану «Аркада»! Надеюсь, Виктoр, ты не откажешься посвятить часик давнишнему другу?

– Не откажусь. Какими судьбами? Ты же на службу поступил.

– Служба, друг мой, у военных, а в ведомствах – прозябание, и дураков там много, так что служить нет особой охоты.

– А кто меня тянул на службу? А?

– Так поначалу и мне она виделась в розовых тонах. В общем, с карьерой покончено, тем более что я получил неплохое наследство, поэтому и приехал.

– Повезло тебе! Искренне рад.

– Меня отправили за покупками, я еду, гляжу – и вдруг глазам своим не верю: ты! У тебя-то что? Женился?

– Не удалось… – помрачнел Виктoр.

– Именно так: Уланский, сын Дмитрия Петровича, – повторил Кирсанов.