Злодеи-чародеи

– Элизу. Шел поздним вечером и вдруг… она! Одна! На пустой улице… Прошла мимо меня… Не веришь?

Что тут скажешь? Неловко же говорить другу, что с ним мозговая горячка приключилась. Смутившись, Борис опустил голову, поковырял вилкой в тарелке, но все же нашел нужные слова, как ему показалось:

– Обознался. Наше воображение дописывает то, что нам хочется видеть, а влюбленному, потерявшему свою суженую, каждая молоденькая женщина напоминает об избраннице.

– Я слишком мало знал Элизу, чтобы успеть ее полюбить. Но ежели бы я женился на ней, то, уверяю, был бы ей верным и преданным мужем. Ты не все знаешь: в тот вечер я говорил с нею.

– С… э… мертвой?! – настороженно спросил Борис, подозревая, что состояние здоровья друга много хуже, чем он подумал.

– С живой.

– Дружище, послушай моего совета: никому больше о том не рассказывай! Ты хоть понимаешь, что этого не может быть?!

– К счастью, не все думают так, как ты.

– Хочешь сказать, что половина вашего славного города время от времени видится с умершими, как с живыми? И это в порядке вещей?

– Нет. Но кое-кто виделся.

– Помилуй, Виктoр, ты же здравый человек… – Борис осекся, встретившись с вполне разумным взглядом друга, не соответствующим тому, что он о нем подумал, и вновь смутился: – Ну, хорошо, хорошо… Ты встретил ее, говорил с нею, и что дальше?

– Меня ударили по голове, и я потерял сознание.

– Значит, эти встречи к тому же еще и опасны?

– Вижу, ты мне не веришь, давай оставим эту тему. Надолго ты к нам?

– Пробуду какое-то время… пока не устрою матушку. Тетка умерла, оставив мне небольшую усадьбу за городом и скромное состояние, и мы занимались переездом. Матушке здешний климат только на пользу пойдет, а мне по нраву перемены, странствия. Вижу, ты хочешь спросить, женат ли я? Нет. И покуда не собираюсь ограничивать свою свободу. Как устроимся, обязательно приглашу тебя погостить у нас. Через недельку…

И еще час пролетел незаметно. К радости Бориса, темы воскрешения умершей невесты они больше не касались. Правда, он держался не вполне естественно, явно отвлекал Виктoра, заодно и развлекая, вместе с тем на лице Бориса отпечаталась тень тревоги, что заметил князь и про себя добродушно посмеялся над стараниями Бориса, но – не обиделся. А прощаясь, Виктoр задержал его руку в своей и с чувством признательности произнес:

– Я благодарен тебе, однако напрасно ты так обеспокоился моим состоянием.

– С чего ты взял, будто я обеспокоен? Причин для беспокойства я не вижу, а хандра… у тебя ведь хандра… она проходит, поверь.

– Все-таки я докажу тебе, что я здоров. И доказательством тому послужит Элиза, когда я найду ее! Найду, верну родителям дочь, а себе – невесту.

Зря он это сказал, Борис снова очутился в неловком положении, не зная, как реагировать на сию нелепость. Виктoр сам замял паузу, кликнув двух извозчиков, и друг, садясь в свою коляску, внезапно предложил:

– Едем прямо сейчас к нам? Твоим отправим записку, предупредим их, что ты погостишь у меня недельку-другую?

– Благодарю, Борис, ты вначале устройся, я никуда не денусь.

Коляски разъехались в разные стороны.

Евстафия Неониловича Марго застала на выходе, но завернула его обратно:

– Вы-то мне и нужны! Как успехи моей Анфисы?

– Великолепно, ваше сиятельство, – начал он с выражения восторга. – Одарена, право слово, одарена природой к занятиям актерским ремеслом! Мы решились пройтись по Шекспиру, я поручил ей выучить монологи Джульетты, леди Макбет и Катарины. А для показа в театре мы подготовим финальную сцену Отелло и Дездемоны.

– Кто же будет исполнять роль Отелло?

– Ваш покорный слуга, – с достоинством поклонился он.

Марго расширила глаза и покосилась на тщедушного старичка. М-да, и труппа, и антрепренер обхохочутся, глядя на Отелло, который в любой миг может упасть и рассыпаться, а уж задушить неверную жену – сил у него на то не хватит. К счастью, до показа еще далеко, Марго не допустит, чтобы ее протеже проводили из театра со свистом, а пока что у нее было другое предложение для него:

– Не могли бы вы еще немного позаниматься с Анфисой, но возьмите монолог из современного репертуара… м-м… того же графа Толстого, в его романах монологи на страницу написаны. Мне желательно, чтобы Анфиса усвоила правильность речи высшего света…

И она повесила нос: откуда же этот престарелый артист, к тому же бывший комик, знает тонкости общения аристократической среды? Да в театре, как только представляют высший свет, получается чистая пародия, публика лишь из жалости к стараниям артистов не смеется дружным хором. Но Марго махнула рукой: пусть он хоть как-нибудь ее поучит, позже она сама все это подправит, а вообще-то она больше надеялась на саму Анфису, на ее наблюдательность и ее талант копировать манеры великосветских дам.