Бриллианты на пять минут

– Проходите, – открыв ключом дверь, сказал Щукин, поглядывая с недоумением на сопровождавших его ребят. Вошли. – Что у вас есть?

– Вот! – Генрих, волнуясь до дрожи в руках, поставил на стол диктофон. – Здесь записан весь диалог отца с убийцей.

– Что? – воскликнул Щукин, схватив диктофон.

1936 год, Свердловск.

Сначала Анастасия с Николаем жили в Иркутске, потом перебрались в Свердловск. Но голод и холод, безрадостные лица, примитивные плакаты и лозунги о всемирной революции и об угрозе контрреволюции, призывы к индустриализации, всеобщая нищета, спекуляция и повальное пьянство угнетали. Кругом серо-кумачовые цвета, слухи о лагерях, в которые кидали «чуждые элементы». Закрывались церкви, из деревень выселялись кулаки и середняки, и в города хлынули крестьяне, уклоняющиеся от военно-феодальной эксплуатации, то есть коллективизации. Одновременно росла бюрократическая прослойка, зачастую малограмотная, но жила она неплохо, пользуясь льготами и получая пайки с продуктами, тогда как остальные в прямом смысле бедствовали. Партийная каста занималась тем, что выслуживалась перед вышестоящим начальством, беспардонно заискивала, интриговала друг против друга, не имея понятия об элементарных приличиях. Обещался рай, а наступило средневековье. Такой увидела Россию Анастасия, но Николай был счастлив, правда, рвался на родину, в свои места. Впрочем, она была тоже счастлива с ним, а на остальное не следовало обращать внимания, да только как не обратишь?

Анастасия не работала. Знание языков и умение играть на рояле в молодой Советской республике были не нужны. Стрижак поступил на завод, Левка жил с ними (куда ж его деть?), перебивался временными заработками – с одной рукой и неграмотному не заработаешь. Анастасия учила Левку читать и писать, разумеется, левой рукой. Денег едва хватало, чтобы не протянуть ноги. Когда совсем бывало туго, Анастасия продавала спекулянтам золотую монету из тех, что получила за камень из колье в Китае. В тридцать первом году Николай надумал переехать в центральную часть России, но… произошло чудо – Анастасия забеременела, и переезд отменился. Родилась девочка – Ксюша. Заботу о ней полностью взял на себя Левка. Чем мотаться без толку по временным заработкам, пусть уж лучше с Ксюшей сидит – так решили Николай с Анастасией. Тем более ей подвернулась работа – по протекции знакомой пожилой коммунистки, с которой подружилась Анастасия, она устроилась работать учительницей на курсах по ликвидации безграмотности.

Тридцать третий год принес ужас: голод в Поволжье, на Украине. Голодно было и на Урале. Не успела страна оправиться, еще одна беда: убит Киров, начались аресты и расстрелы. Однако Анастасия не теряла присутствия духа, всячески убеждала Николая бежать за границу. Но тучи сгущались. В тридцать пятом году летом вышел закон: каждый гражданин, бежавший за границу, заочно приговаривается к смертной казни. Это значило, что всемогущая рука НКВД достанет в любой точке планеты. Стало страшно.

Как специалиста, проявившего сознательность и старание, Анастасию перевели в школу. Николка тоже из кожи лез, стал ударником. Ударников любило начальство, но не любили простые работяги, считая их выскочками. Но Николай старался из-за семьи, ему также хотелось реабилитироваться в собственных глазах за бандитское прошлое. А ударника премировали хорошим жильем – дали квартиру в новом доме. Если учесть, что квартирный вопрос стоял остро, на человека полагалось четыре квадратных метра, то переселение в квартиру считалось верхом богатства. Комнаты были большие и светлые, в одной поселились Левка с Ксюшей, в другой – Николай с Анастасией. Это произошло в тридцать шестом году.

Собираясь в школу, Анастасия дала указания Левке, чем и когда кормить Ксюшу, когда уложить спать и погулять с ней.

– Иди уж, – отмахнулся тот. – Я получше твово знаю, чего делать.

– Ты балуешь ее, а следует воспитывать, – возразила она. – И воспитание начинается с дисциплины. До свидания, Левушка.

– Вам бы из дитя чурку сделать, – ворчал тот, закрывая за ней дверь. – А оно ж дите! И пошалить ей охота и напроказничать. Без этого нельзя.

Первым у Анастасии было занятие с новичками. Она вошла в класс, представилась, стала вести опрос, кого и как зовут. Дети вставали и называли фамилию с именем, а также возраст. И вдруг ее словно ударили: